Громбелардская легенда

Пожилой мужчина, по виду ничем не примечательный, и неряшливо одетая женщина, все время смотревшая вниз, старались идти с ним в ногу. Он искоса взглянул на них раз-другой — но, в конце концов, его совершенно не касалось, кого князь принимает и почему. Придя на место, он позвал дремавшего у дверей слугу и отдал короткий приказ. Слуга тотчас же скрылся за дверью. Вскоре он вернулся, пропустив вперед князя-представителя. Офицер с почтением отдал ему письмо, но, прежде чем успел произнести хоть слово, Рамез бросил взгляд на посетителей и махнул рукой.

— Я все знаю.

После чего обратился к оружейнику:

— Воистину, странное время ты выбрал, мастер… Нет, не извиняйся. Приходится отказываться от некоторых удовольствий, вот и все.

Он перевел взгляд на женщину.

— Приветствую, госпожа, — с искренней заботой проговорил он. — Во имя Шерни, хотел бы я узнать, чем могу помочь?

Она ничем не показала, что знает, перед кем стоит. Рамез с грустью смотрел на исхудавшее лицо, когда-то полное жизни и красоты. Он с трудом верил, что перед ним одна из первых дам Дартана, а после — легендарная госпожа Тяжелых гор… Как она отличалась от той женщины, что когда-то в этой же каменной комнатке, полной книг и пергаментов, дерзко — да, дерзко! — указывала ему на незнание законов, правящих Туманным краем, смеялась над «дартанской ошибкой», каковой был ее неудачный брак с баснословно богатым, но слишком слабым для нее мужчиной. Тогда она называла себя «королевой Громбеларда». Теперь же на этом лице остались лишь необычные глаза, но необычные не в том смысле, как когда-то…

Отсутствующие и грустные.

— Нет, ради Шерни, — растерянно повторял он. — Что случилось, что произошло? Не могу в это поверить, ваше благородие.

Он отпустил офицера и дал знак оружейнику. Потом пошел впереди, показывая дорогу в свои личные покои.

Там было холодно — как и везде в этой мрачной громбелардской цитадели, изысканно именуемой дворцом. Зять императора, правивший от его имени Второй провинцией, порой мерз, как все обычные люди.

Комната была обставлена с армектанской простотой — но отнюдь не бедно. Идущий от стен холод поглощали пушистые шкуры зверей, убитых еще в Армекте собственноручно его высочеством Рамезом. Среди них преобладали пятнистые шкуры пантер, самых опасных хищников, рыскавших по Великим равнинам. Среди охотничьих трофеев располагалось оружие, применявшееся в разных краях Шерера и стоившее целого состояния, но для армектанца являвшееся прежде всего символом военных традиций его страны. Почетное место занимал лук. Он висел отдельно, маленький и неприметный, очень простой и носивший следы многолетнего использования — оружие, окруженное в Армекте почти культом, символ всадника равнин.

— Садись, госпожа, — сказал Рамез, а когда она никак не прореагировала, подвел ее к просторному креслу, обтянутому волчьей шкурой, и сам посадил. Прикусив губу, он посмотрел на оружейника.

— Поговорим, мастер.

— Да, поговорим, князь, — пробормотал тот, уставившись на висевшую на стене булаву. — Прости, ваше высочество, но я — творец оружия… Можно?

— Конечно, — последовал ответ. — Это из Дартана…

Мастер взял оружие и задумчиво взвесил в руках.

— Мне потребуется твоя помощь, князь. Сейчас… а еще больше, полагаю, через несколько лет. Ты уже однажды спас бесценную сокровищницу знаний, доказав, что тебе не чуждо понимание великих дел. Я уверен, что, как опекун самого необычного человека в истории Шерера, ты также поймешь и исполнишь свою миссию.

Рамез нахмурился, удивляясь все больше и больше.

— Что за странный разговор, уважаемый мастер? — холодно спросил он. — Я оказал…

— Нужно, князь, — прервал его оружейник, — чтобы ты взял под свою опеку, на какое-то время, дитя, в котором соединятся невообразимо могущественные силы. Как Шернь, так и Алер имеют двойственную природу — но сами они являются частями еще большего целого. Возможно объединение Шерни и Алера, слияние их в одно целое — Идеал…

Он поднял взгляд, и Рамез на мгновение увидел совершенно другое, суровое и грозное лицо, проступившее сквозь черты мастера Хаагена. В следующую секунду булава ударила его в висок. Рамез застонал, тотчас же получил еще один удар — но прежде чем он упал, напавший схватил его и поволок в угол комнаты.

Женщина медленно встала, наблюдая за разыгрывавшейся сценой. Несколько мгновений на ее лице играли какие-то неопределенные чувства… но затем она села снова.

Внешнее сходство с оружейником Хаагеном уже не требовалось. Высокий старик сосредоточенно смотрел на лежащего без сознания князя — так же как тогда, наблюдая за дракой на рынке. Он произнес короткую формулу — и, приняв новый облик, накрыл лежащего сорванной со стены шкурой. Потом быстро покинул комнату.

Безумная госпожа гор сидела неподвижно, опустив голову.

— Ваше высочество? — Княгиня не скрывала удивления. Она кивнула слуге, чтобы тот закрыл двери, за которыми шла игра, после чего отослала его. Когда слуга ушел, она снова обратилась к мужу: