Громкая история фортепиано. От Моцарта до современного джаза со всеми остановками

О происхождении музыки Шопена

Некоторые музыкальные находки Шопена восходили к его ранним занятиям в Варшаве, где, по сообщению местного журнала, «практически в каждом доме с мало-мальскими культурными амбициями можно было найти рояль из Вены, Дрездена, Берлина или Вроцлава, а также кого-нибудь, кто хорошо умел на нем играть» (впрочем, как и в остальной Европе, в роли искусных пианистов чаще фигурировали женщины). Многие композиционные приемы, которым он выучился в те годы, в дальнейшем оказали большое влияние на его творчество. Один из его учителей, Вацлав Вюрфель, выпустил «Сборник вступлений (прелюдий) для фортепиано во всех тональностях». Шопен отозвался собственными, ныне знаменитыми прелюдиями ( ор. 28), которые также многим были обязаны Гуммелю, в особенности по части клавишной аранжировки. И другие необычные гармонические сдвиги и музыкальные фигуры в его произведениях (а также диковинная аппликатура, с помощью которой композитор предписывал их играть) восходят к его польскому детству — теоретическим штудиям, органным упражнениям и свойственному его наставнику Юзефу Эльснеру философскому представлению о музыке как о «языке чувств». Кроме того, влияние на него оказывали и прочие известные композиторы — шопеновская «Экспромт-фантазия» явно написана по мотивам экспромта Мошелеса, а отголоски музыки Баха слышатся в сложных контрапунктах, которыми Шопен стал насыщать свои произведения в зрелый период.

Возможно, именно эта заведомая уязвимость оказала влияние на воздушную красоту его мелодий (многие из которых впоследствии были превращены в поп-песни, например Sincerely Yoursили I’m Always Chasing Rainbows). Современники описывали его темы с помощью красивых метафор — например, «тонкая лилия, устремляющаяся из фонтана прямо к солнцу» или «голос стройной девушки с глазами цвета полуночи». Один сравнил его ноктюрны с «фантазиями души, перелетающей от одной мечты к другой в ночной тишине» (именно подобная выспренная проза побудила ученого и пианиста Чарльза Розена начать самостоятельно писать сопроводительные тексты к музыкальным записям, из чего в итоге получилась одна из самых славных музжурналистских карьер XX века). Певучие композиции Шопена основываются на развернутых, гибких музыкальных фразах, украшенных филигранными фортепианными пассажами; их главные свойства — плавность и изящество, приправленные щепоткой поэтического томления.

В конце своей короткой жизни Шопен посетил Лондон, где оценил местных женщин, лошадей и просторные площади, хотя и пожаловался, что в отличие от Парижа с общественными уборными на каждом шагу здесь даже «негде пописать». Поначалу он попробовал прикинуться неким мсье Фрицем из Парижа, но, стоило ему однажды выступить на суаре в доме фортепианных дел мастера Джеймса Бродвуда, как тайна вышла наружу — все мгновенно опознали специфический шопеновский звук. В следующий раз он вернулся в Лондон уже после разрыва с Санд, бежав из охваченного революционной лихорадкой Парижа под защиту королевы Виктории. Все стремились поухаживать за композитором. По приглашению двух поклонниц он решил съездить в Шотландию; услышав об этом, Генри Бродвуд (сын Джеймса) купил три билета на поезд в первый класс: один для Шопена, другой для его слуги и третий для его ног, чтобы он мог положить их на соседнее сиденье, когда устанет.