Громкая история фортепиано. От Моцарта до современного джаза со всеми остановками

Крамб назвал Маргарет Ленг Тан «фортепианной колдуньей». Есть и другие «колдуны», например Майкл Харрисон, создающий свои фортепианные строи на основе изысканий мастера индийской раги Пандита Пран Натха и американского композиторы-аутсайдера Ла Монта Янга. Харрисон отвергает устоявшиеся каноны равномерной темперации фортепиано в пользу математически безупречных музыкальных интервалов, которые, будучи применены при настройке живого инструмента, порой порождают режущие слух звуковые коллизии. Эти коллизии привлекают композитора в той же степени, что и внутренняя чистота, «непорочность» естественного, нетемперированного строя — в результате такие его произведения, как гипнотическое девятнадцатиминутное фортепианное соло «Откровение» (названное в числе лучших записей 2007 года одновременно The New York Timesи Boston Globe), звучат то как ангельский хор, то как громовые раскаты во время бури.

Маргарет Ленг Тан за своим игрушечным фортепиано

* * *

ВXXI веке впервые за много лет объектом творческого переосмысления стал даже сам внешний вид фортепиано. Как и в XIX веке, вновь появились уникальные, сделанные на заказ модели инструмента. Провозвестниками этих моделей можно считать рояль «Стейнвей» 1883 года, расписаний видным художником викторианской эпохи сэром Лоуренсом Альмой-Тадемой (1836—1912), а также роскошно декорированный рояль, подаренный в 1903 году президенту Теодору Рузвельту, — они стали источниками вдохновения современных дизайнеров, в частности Дейла Чиули, знаменитого своими потрясающими стеклянными скульптурами. Другие оформители работают с разными видами древесины, при этом фирма Steinwayподчеркивает, что бережно относится к природным ресурсам и потому расходует дерево очень экономно. Сходные изображения на протяжении многих лет заставляют производителей фортепиано делать клавиши из пластмассы вместо слоновой кости.

Рояль «Стейнвей» Лоуренса Альма-Тадемы

Впрочем, дело не только в материалах — инструмент активно используется и в концептуальных синтетических произведениях искусства, таких, например, как музыкально-театральная пьеса Хайнера Геббельса «Вещь Штифтера», показанная в 2007 в театре Види-Лозанн в Швейцарии, а затем в 2009-м в нью-йоркском Арсенале на Парк-авеню при поддержке Линкольн-центра. Пять роялей, поставленных на рельсы и перемещающихся таким образом в пространстве, становятся здесь полноправными участниками сценического действия. А голландец Гидо ван дер Верве в 2009 году сконструировал «шахматное фортепиано», в котором звук производился перестановкой фигур на шахматной доске.

Рояль «Стейнвей», модель «Олимпия» Дейла Чиули

В 2010-м в Нью-Йорке прошла пьеса для трех актеров под названием «Три фортепиано»: в ней использовались три мобильных пианино, причем помимо основной функции они превращались на сцене в гробы, барные стойки с напитками и орешками, куклы чревовещателей и даже хоккейные скамейки штрафников. Одновременно в Музее современного искусства показывали инсталляцию Дженнифер Аллоры и Гильермо Кальцадиллы «Остановись, отремонтируй и подготовь: вариации на тему „Оды к радости“ для подготовленного фортепиано» (премьера состоялась двумя годами ранее в мюнхенском Доме искусств). В центре обыкновенного кабинетного рояля на колесиках вырезали дыру, из которой высовывался музыкант и играл четвертую часть Девятой симфонии Бетховена, склонившись над клавиатурой со стороны корпуса инструмента. По мере звучания музыки он вместе с роялем мягко передвигался по комнате, рассекая толпы слушателей, как корабль рассекает морские волны. Пианист Эван Шиннерс признавался, что единственной неприятностью от участия в этой инсталляции для него стало то, что он потянул спину.

Время покажет, чем оказалось это произведение, убедительной «компенсацией за ужасы режимов, которые музыка в своем величии не гнушалась обслуживать», как писала The New York Times, или просто дешевым трюком. Как бы то ни было, по части театра абсурда Джона Кейджа с его «Театральной пьесой» 1960 года, в которой по роялю колотили дохлой рыбой, переплюнуть просто невозможно.

Пианист Эван Шиннерс играет на рояле «изнутри» в перформансе «Остановись, отремонтируй и подготовь» в нью-йоркском Музее современного искусства в 2010 году. Adrienne Isacoff

В любом случае подобные работы свидетельствуют о том, что фортепиано прошло долгий путь от простой кипарисовом клавиатуры, которая много лет назад изменила музыкальный мир просто благодаря способности звучать громко и тихо. С другой стороны, они же доказывают, что даже в век небывалого технического прогресса старое доброе акустическое фортепиано все еще способно удивлять.

* * *