Громкие убийства

После этого князь Долгоруков задал жителям Черногории один-единственный вопрос: «Обещает ли народ черногорский со своей стороны верность и усердие и желает ли это утвердить присягою?» В ту же минуту толпа взревела, давая тем самым понять русскому миссионеру, что черногорцы готовы оказать России помощь в войне против турок.

Каждый черногорец, желая продемонстрировать всем присутствовавшим свое решение принять участие в войне, подходил к кресту Евангелия, чтобы поцеловать его. Ритуал лобзания священного креста продолжался до самого позднего вечера. А затем Долгоруков раздал каждому черногорцу по 400 дукатов.

На следующее утро к воротам Цетинского монастыря подъехал Степан Малый. Народ радостно встречал своего императора. Черногорцы начали стрелять из ружей, после чего окружили Малого и направились в монастырь, даже и не вспомнив о своем обещании, данном русскому князю Долгорукову. По-видимому, многие думали о том, что присяга на верность Екатерине II не могла мешать преклонению и послушанию черногорскому императору Степану.

Вот тогда-то и наступил решающий момент в жизни человека, назвавшего себя Петром III, и истории черногорского государства. Кому поверит и станет подчиняться черногорский народ? Такой вопрос наверняка возникал в умах и самого Степана Малого, и князя Долгорукова.

Нужно заметить, что агитация Долгорукова в пользу власти Екатерины не прошла даром. Спустя некоторое время сербский народ решил выдать Степана Малого и полностью встать на сторону русского генерала. Через несколько часов императора Петра III обезоружили, вывели к народу и стали допрашивать.

Нужно сказать, что Степан Малый до конца оставался человеком принципиальным и честным. Первой и самой главной его ошибкой оказалось то, что он без какого-либо сопротивления отдал оружие. По представлениям черногорцев, оружие приравнивалось к таким понятиям, как честь и жизнь. Таким образом, человек, воин, добровольно отдавший свое оружие, утрачивал свою честь, а потому не мог оставаться в живых.

Другой ошибкой Малого было его чистосердечное признание в своем самозванстве. Современные историки предполагают, что Степан Малый, отвечая на вопрос о своем происхождении, сказал о том, что он самозванец. Видимо, в тот момент он все еще надеялся на то, что, распоряжаясь его дальнейшей судьбой, люди будут помнить о его заслугах. Однако, как известно, память человеческая нередко бывает слишком короткой.

Услышав из уст самого императора о его истинном происхождении, толпа разволновалась. В ту же минуту раздались возгласы: «Повесить!», «Изрубить на куски!» Но князь Долгоруков запретил проводить самосуд. И Степану Малому оставалось только одно: ожидать решения суда, находясь в темной и сырой тюремной камере.

В то время пока Степан Малый сидел в тюрьме, Долгоруков занимался тем, что посылал гонцов в разные области Черногории. Такие же послания были отправлены в Боснию и Герцеговину, в те годы находившиеся под турецким игом, с призывами прийти на помощь русскому войску и дать отпор ненавистным туркам, которые пожелали стать хозяевами территории славянских государств.

Несомненно, князю Долгорукову удалось бы подчинить себе черногорский народ, если бы он оказался дальновиднее и расчетливее. Спустя некоторое время по неизвестным причинам установившиеся было добрые отношения между русскими миссионерами и сербами стали заметно ухудшаться. Для того чтобы исправить ситуацию, Долгоруков вынужден был заняться поиском хорошего советника, который бы пользовался уважением среди местных жителей.

В октябре 1768 года в черногорских поселениях стали распространяться слухи о том, что Долгоруков часто наведывается в тюремную камеру Степана Малого. А в конце того же месяца князь распорядился о том, чтобы снарядить корабль, который поможет русским миссионерам вернуться на родину. В день отплытия Долгоруков отправился к морю в сопровождении отряда, состоявшего из 50 черногорцев, патриарха Василия Бркича, митрополита Саввы и «разжалованного» императора Степана Малого.

К тому времени Степан Малый был выпущен из тюрьмы. Кроме того, ему было присвоено военное звание и подарен мундир русского офицера. Накануне своего отъезда князь Долгоруков объявил народу, что прощает самозванца и награждает его титулом наместника русской государыни в Черногории.

Нужно заметить, черногорцы осуждали тактику Долгорукова. Они не были довольны тем, что дело не пошло дальше призывов и пламенных речей, обличавших турок и самозванца. В своем послании русской императрице сербы жаловались на то, что Долгоруков приехал для того, чтобы защитить их, а на самом деле так ничего и не предпринял для защиты черногорского народа.

Отъезд Долгорукова тем не менее имел важное значение в судьбе Степана Малого. С той поры никто и никогда уже не смог бы помешать ему называть себя владыкой Черногории. Его авторитет как истинного защитника народа значительно возрос еще в то время, когда он находился в тюрьме.