Громкое дело

– Я предложил бы нам взять кого-нибудь из своих, – сказал Шюман. – Среди чужих трудно найти человека, умеющего думать в свойственной таблоидной журналистике манере и одновременно достоверно вести, когда дело касается отношений с внешним миром.

– Нас лучше устроил бы кто-то со стороны, – сказал Херман Веннергрен.

– С телевидения, как я?

– Или, пожалуй, скорее из «Конкурента».

Понятно. Перекупить лучшего игрока с другой стороны. Классический трюк в спорте.

Он несколько мгновений изучал одутловатое лицо председателя правления. Идиотская и совершенно деструктивная мысль пришла ему в голову.

– Есть один хороший кандидат здесь в редакции, о нем правление, пожалуй, понятия не имеет.

– Ты думаешь о Хеландере? – спросил Херман Веннергрен. – Он не лучшим образом смотрится на телевидении.

Шюман бросил взгляд в сторону места выпускающего редактора. У него фактически имелись все шансы на победу.

– У нас новый человек возглавил сейчас новости, и он демонстрирует большой потенциал. В части лояльности мало кто сравнится с ним, он обладает креативным мышлением и отличается просто неисчерпаемой верой в таблоидную журналистику. Его зовут Патрик Нильссон.

Лицо Хермана Веннергрена просветлело.

– Это он писал о серийном убийце?

У Шюмана от удивления приподнялись брови: значит, Веннергрен читал их газету, несмотря ни на что. И внимательно, кроме того, ведь Патрик поставил свою подпись только под одной из всех статей.

– О Густаве Холмеруде, – подтвердил Шюман. – Мы как раз выяснили, на каких основаниях его арестовали, и они сенсационны. Пока Холмеруд признался в пяти убийствах, и его собираются допросить относительно всех нераскрытых аналогичных преступлений в Скандинавии за последние двадцать пять лет.

– Ничего себе, – сказал председатель правления.

Шюман кивнул в направлении выпускающего редактора.

– И именно Патрик заметил связь между убийствами женщин и навел полицию на след.

– Патрик Нильссон, – произнес Херман Веннергрен, как бы смакуя само имя. – Вот по-настоящему хорошая идея. Я расскажу о ней владельцам.

Он отодвинул стул для посетителей назад и поднялся.

– Когда ты думаешь закончить? – спросил он.

Андерс Шюман остался на своем месте.

– Как только по данным Тиднингсстатистик мы обойдем «Конкурент».

Председатель правления кивнул.

– Тогда мы проводим тебя на высшем уровне здесь в редакции при участии правления и владельцев, – сказал он. – И я надеюсь, наши три миллиона действительно окупятся с лихвой. Кстати, этого мужчину освободили?

– Нет, насколько мне известно.

Веннергрен буркнул что-то и отодвинул стеклянную дверь в сторону. Он осторожно шагнул в помещение редакции и отправился в путь, не закрыв дверь за собой. Главный редактор смотрел ему вслед, как он двигался к выходу с портфелем и пальто в руке.

Само благополучное существование вечернего издания базировалось на столь хрупком фундаменте, как его достоверность, журналистский капитал. С Патриком Нильссоном в качестве главного редактора уже через несколько месяцев или, возможно, только недель катастрофа стала бы непреложным фактом. Херману Веннергрену, который назначил его на эту должность, пришлось бы оставить свой пост, а «Квельспрессен» на многие годы потеряла бы свои нынешние позиции.

Но сначала ему требовалось обойти «Конкурент». И оставить после себя крупнейшую ежедневную газету в отличном финансовом состоянии и с приличным журналистским реноме.

Он потянулся к телефону и набрал номер личного мобильника Анники Бенгтзон.

Они стояли в потоке автомобилей между запряженной ослом повозкой и «бентли», когда зазвонил ее телефон.

– Как дела? – спросил Андерс Шюман.

– Идут вперед, по-моему, – ответила Анника. – Хотя это не касается движения на улице.

Ее мучила жажда, и ей очень хотелось в туалет.

– Вы уже передали выкуп?

– Нет еще.

– И как все выглядит?

Никаких тротуаров, красно-коричневая земля, асфальт в заплатах, по общему состоянию поверхности напоминавший стиральную доску. Горы мусора по обочинам, куски пластика и битое стекло, бумага и картон. Электрические провода между деревьев, словно лианы, хотя он явно не это имел в виду.

– Мы уже прокатились в несколько мест напрасно, – сказала она. – Теперь на пути в следующее, и по нашему мнению, там все должно произойти.

– Меня сейчас навестил Веннергрен здесь. Его беспокоили инвестиции газеты.

Анника с силой зажмурила глаза.

– И что, черт побери, я должна тебе сказать?

– Мне надо рапортовать правлению, расскажи, как все идет.

– Старик ведь всегда сможет переговорить с похитителем, когда Томаса выпустят, и попросить небольшую скидку.

На линии воцарилась тишина.

– Речь шла о чем-то особенном? – спросила Анника.

Ей показалось, что Шюман вздохнул.

– Нет, – сказал он. – Вовсе нет. Я просто хотел знать, как идут дела.

– Вперед, – ответила Анника.

Халениус покосился на нее. «Шюман», – показала она мимикой.

– Ты слышала, что серийный убийца признался? – сказал главный редактор ей на ухо.

Какой-то мужчина проехал на велосипеде мимо ее окна с десятком кур в клетке на руле.

– Кто?..