Громобой

- У тебя ж патронов нет!

- Так они ж об этом не знают! Они от одного вида его трясутся. И я медленно, но верно их нормально жить заставлю. И колесо изобрету. Телеги сделаем, тачки. Там работы - только успевай. А патроны ты мне потом подкинешь, - подмигнула Салли.

- Все-таки, подруга, ты неисправимый оптимист. Короче, дура! - протянула Слава. - Но силком я тебя, конечно, в воду не пихну. Ты большая девочка, поступай как знаешь. Я пойду.

- Иди. Удачи!

- Давиду что передать? - ехидно не удержалась Слава. Салли хмыкнула.

- Передай, что я умерла, но буду вечно его любить. Пусть его совесть помучает.

- Ага, помучает. Полчаса или минут сорок. А то ты мужиков не знаешь. Ладно. Держись. Я к тебе тут в гости заглядывать буду.

- Добро пожаловать, - засмеялась Салли. - Патроны привези! - И, не оглядываясь, пошла обратно.

Встречные люди внимательно ее осматривали, кто-то робко кивал в знак приветствия, Салли на эти кивки не отвечала, шла прямо к правлению.

“Надо будет сказать Никите, чтобы народ собрал, объявлю, что теперь у них новый хороший староста, и что жизнь их меняется к лучшему”.

КОНЕЦ ИСТОРИИ

- Добран! - крикнул Никита. - Матери поесть отнеси!

Шестилетний Добран, схватил узелок с хлебом и куском твердого козьего сыра, побежал к калитке.

- Пап, я с ним к маме! - сестра-близнец Добранка кинулась вслед за братом.

- А за Даринкой кто присмотрит! - Никита выскочил на крыльцо с двухлетней девчушкой на руках, но опоздал: близнецы уже неслись к правлению, поднимая босыми ногами дорожную пыль, пинали ее изо всех сил, стараясь засыпать друг друга побольше. Отец в сердцах сплюнул, с девочкой на руках пошел к пристройке.

В небольшой комнате сидела сильно растолстевшая Миленка, пыталась что-то вязать. Спицы выскальзывали из непослушных рук, но она с упорством не сильно вменяемого человека продолжала попытки.

- Миленка! Присмотри за Даринкой! - грозно сказал Никита. - Мне за скотиной надо ходить, а эти двое сбежали.

Миленка замычала в ответ, закивала, заулыбалась. Даринка, спущенная с рук, побежала к ней, уткнулась в колени. Миленка нежно погладила ее по черным волосам, понюхала у девочки макушку и махнула Никите рукой: иди, мол, справимся.

Близнецы прибежали, когда Салли уже собиралась выйти на улицу - теперь на доме старосты красовалась надпись: “Правление”, в Деревне так и говорили: “Зайди в правление”! Конечно же, ей, как старосте, не хватало привычных канцелярских вещей, господи, да простого калькулятора! Но она приспособилась, что-то считала в столбик, что-то - в уме, в общем, худо-бедно, но баланс сходился. Хотя чему там было сходиться? Только налогам, которые она ввела, чтобы не повторилась трагедия с засухой. У реки построили запруду, сделали небольшое водохранилище для полива, и мельница у водосброса заработала исправно. Каждый двор теперь сдавал в общий амбар зерно, овощи, с каждого килограмма муки отсыпали в “общий котел” по 100 грамм, в общем, жизнь за эти семь лет более или менее наладилась, драматических изменений не было, да оно и к лучшему.

Дети влетели в кабинет, бросились обнимать мать, которая каждого расцеловала, стараясь не сильно прижимать к округлившемуся животу. Близнецы попрыгали вокруг Салли, посидели в ее обшитом кожей деревянном кресле, отпихивая друг друга и страшно веселясь.

- Ну все, бегите домой! Мне еще работать надо! - Салли легонько подтолкнула детей под одинаковые круглые попки, счастливо улыбнулась  - “Господи! Какие они у меня красавцы!”- и пошла к кузнице, в которой орудовал старый, но еще крепкий Цветан.

По дороге встретила старого знакомого Лузгаря, который правил телегой, запряженной двойкой быков. Лузгарь, как всегда при встрече со старостой, засуетился, спрыгнул с телеги, поклонился в пояс, опасливо косясь на строгую Салли. Помнил, скотина, боялся, что она будет мстить за унижение. И она бы отомстила, конечно, но у нее  сегодня было хорошее настроение, светило солнышко, детки прибегали, растрогали - так что Салли благосклонно кивнула Лузгарю и пошла дальше, осматриваясь по сторонам, проверяя, все ли в порядке в большом хозяйстве ее деревни.

Цветан как всегда что-то ковал, таская металл из огромной кучи лома на заднем дворе кузни. Откуда брался там лом и почему куча не уменьшалась, сколько бы кузнец ее ни пользовал, Салли давно перестала задумываться. Ну вот так вот оно, и все. Как и электричество, непонятно откуда берущееся. Она чисто из интереса даже несколько экспедиций снаряжала, чтобы понять, куда ведут провода, но те возвращались пожимая плечами: тянутся ниоткуда в никуда. Ну и бог с ними, главное, что энергия есть.

- Здорово, Цветан!

- И ты здравствуй, Салли, - кузнец вытер руки о фартук, пожал протянутую ладонь.

- Сколько колес сегодня выковал?

- Да штук семь будет.

- Ого! Это только с утра?

- Ну да, - гордо сказал Цветан. - К вечеру десяток закрою.

- В добрый час, в добрый час, - заулыбалась староста. - Значит Добрыня телегу сколотит, да пару тачек сделает. Большое подспорье.

И она погладила кузнеца по заросшему жесткими волосами плечу. Цветан аж покраснел от удовольствия.