Громов

— Как мне жениться, бабушка, если я ни с какими девчонками толком не знаком. Что, мне выйти на улицу и кричать: «Подходите, кто желает выйти за меня замуж!»?

Надо признать, что для военных женитьба всегда большая проблема. Живут в казарме. С утра до вечера служба. Вот и женятся, порой, на ком попало. Мне так не хотелось, а нормальной Наташи, с которой бы я мог познакомиться, пока не находилось.

Бабушка наша была человеком упорным. Если что задумала, ее не остановишь. Она сама начала подыскивать мне невесту. И ведь нашла! Причем рядом.

В нашем же подъезде, только на первом этаже, жила девушка по имени Наташа, мы с ней иногда встречались и даже здоровались. Девушка мне нравилась, но я не решался заговорить и познакомиться ближе. Казалось, ей это может не понравиться… Ну а если совсем честно, я девчонок немного побаивался. Наташа к тому же была очень красивая, ей только что исполнилось восемнадцать, на что ей какой-то лейтенант, когда вокруг столько шикарных парней.

Бабушка, однако, времени не теряла. С Наташиной мамой она была знакома, очаровать бабушка могла кого угодно, к тому же интересы их по данному вопросу сошлись, и они за чаем с вареньем решили нашу с Наташей судьбу.

В следующий приезд бабушка, как бы между делом, привела меня к соседям, познакомила с Наташей и, главное, с ее мамой. Будущей теще я, видимо, понравился, и дальше все решилось очень быстро.

В это же лето я стал женатым мужчиной, а Наташа начала хождения по мукам, которые выпадают на долю каждой девушки, которая мечтает стать генеральшей.

Сразу скажу, что для Наташи это (стать генеральшей) никакого значения не имело. Она была замечательной, нежной и заботливой женой, без которой я очень скоро уже и жизни своей представить не мог. Ну а генеральшей… Она ничего против не имела, да и какая жена не хочет, чтобы карьера мужа развивалась наилучшим образом.

Трудностей было много. Наташа училась в Саратовском педагогическом, и ее нужно было перевести в Москву. Это оказалось делом далеко не простым. Проблема из проблем! Чуть не до министра обороны дошли, чтобы уговорить ректора. Все же удалось перевести в Московский областной педагогический имени Крупской. Но только на заочный, и то в виде исключения.

— Познакомились мы с Громовым с первых дней пребывания в академии имени Михаила Васильевича Фрунзе, еще в Наро-Фоминске на учебных сборах, — вспоминает Александр Александрович Ходов. — Там формировалась после вступительных экзаменов наша учебная группа 4–6, 1969 года поступления. Старшиной группы стал майор Магалов Рубен Григорьевич, в последующем генерал-лейтенант, заместитель командующего войсками Средне-Азиатского военного округа, а затем зам командующего войсками Северо-Кавказского военного округа по гражданской обороне.

Группа подобралась очень толковая. Недаром из наших однокашников вышли: генерал армии Самсонов Виктор Николаевич, который прошел путь от начальника штаба, заместителя командира полка после академии, до начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР и затем начальника Генерального штаба Российской Федерации; Борис Всеволодович Громов, также прошедший большой и славный путь до командующего Киевским военным округом и заместителя министра обороны.

Кстати, Борис Всеволодович был самым молодым на курсе. В академию обычно принимаются офицеры, имеющие определенный опыт практической работы и дослужившиеся до должности не ниже начальника штаба батальона. Бориса Всеволодовича приняли в порядке исключения с должности командира роты.

Несмотря на свою молодость, Громов сразу завоевал в группе авторитет и уважение. Он в меру общительный, корректный, умный человек, к тому же с большим чувством юмора. За все время учебы не вспомню случая, чтобы он кого-то сознательно или случайно, по недомыслию, обидел.

Борис был из тех редких людей, с которыми все советуются. Его сразу избрали секретарем партийной организации группы, так, вместе со старшиной, он стал самым главным человеком в нашей учебной ячейке.

Я сам в трудных случаях всегда обращался к нему и должен признать, что каждый его совет был полезным, хотя если задуматься, то станет понятно, что никаких особенных советов он чаще всего и не давал. Просто очень внимательно выслушивал и, задавая вопросы, помогал разобраться в собственных чувствах. Я очень радуюсь тому, что у меня сложились с Борисом Всеволодовичем особенно теплые отношения, которые продолжаются и по сей день.

Надо сказать, что по-хорошему он общался со многими, но нас, кроме того, сближали спорт, общие взгляды на жизнь, на военную науку и службу.

Особенно притягивало людей бесподобное громовское остроумие.

Я знаю по жизни много веселых людей, но только Громов среди них умел шутить так, что смеялись все и в том числе и человек, над которым пошутили. Такое случается очень редко.