Громов

Представляете картину! Подходит группа вертолетов, высаживают десантников на блокпосты, для вертолета с вооружением это два-три человека, а надо их хотя бы отделение, ну четыре-пять человек, чтобы работать могли, свои обязанности исполнять. Высота минимум три с половиной тысячи метров. И вот в этих условиях теряем один вертолет, теряем другой. Случалось, не на те площадки садились, в зоны, занятые противником, а тут около ста машин и все в воздухе.

Вот когда слышишь по рации: «Сережа, прощай!» — и всякое такое… Вертолет горит, падает и с вертолета в такой ситуации не спастись… Ну и как тут себя чувствуешь?! Уже не важно, подготовленный пилот ты или новичок.

Самое сложное, конечно, было вытаскивать наших раненых солдат, находящихся в горной местности. Делать это приходилось обычно ночью. Представьте, как ночью вертолету садиться где-то на склоне или спускаться на самое дно ущелья при подсветке БТР или машин, а в некоторых случаях садиться приходится только со своим освещением. Но эвакуировать надо, вытаскивать надо…

Не менее сложную работу вертолетчикам приходилось вести с группами специального назначения, задачей которых была борьба на караванных путях, по которым моджахеды подвозили боеприпасы и пополнение.

Сообщения о выходе очередного каравана поступали из разведцентра 40-й армии. Однако в конце 1982 года у командиров дивизий уже имелась собственная, весьма эффективная, информационная сеть и на местах прекрасно знали о том, что готовится или происходит в зоне ответственности дивизии. Разведотдел дивизии наладил отношения не только с местной властью, но и простыми дехканами, жителями провинций и уездов. По их сообщениям, тщательно проверенным и перепроверенным, готовились рейды и засады на караванных путях.

Группа специального назначения делилась на несколько подгрупп, обеспечивающих огневое воздействие, захват, прикрытие. Действия каждого человека отрабатывались до мелочей. От слаженности зависели успех операции и жизнь людей.

Выход в район проведения операции был, пожалуй, самым трудным делом. Прежде всего потому, что группа должна была оказаться в нужном районе никем не замеченной.

Опыт нарабатывался постепенно. Поначалу группы спецназа забрасывали на место с техникой — бронетранспортерами и даже танками. Никакой скрытности в этих случаях достигнуть невозможно. Когда неэффективность такой работы стала очевидной, попробовали отправлять своим ходом. Но марш-бросок на 100 километров в условиях гор — это адский труд даже для самых подготовленных бойцов и к тому же занимает немало времени. В конце концов были созданы вертолетные эскадрильи, которые действовали исключительно в интересах спецназа.

Начало операции выглядело так. Вертолет с подразделением специального назначения вылетал на задание. Через некоторое время делал зависание и обозначал высадку десанта. На самом деле никто не высаживался. Вертолет уходил в другой район, третий, четвертый и после реальной высадки десанта в нужном месте делал еще несколько ложных зависаний и только потом возвращался на базу.

Приходилось считаться с тем, что оппозиция располагала великолепной разведкой, для ее ведения привлекалось местное население. На вершинах гор выставлялись специальные посты. Информация передавалась всеми возможными способами — кострами, зеркальными «зайчиками», с помощью портативных радиостанций… Следили за каждым шагом. Незаметно высадиться и устроить засаду было исключительно трудно. Вот почему спецназовцы постоянно придумывали новые необычные способы высадки десантов. Надо признать, что в этом деле они достигли совершенства. Подавляющее большинство операций заканчивалось разгромом караванов мятежников.

Очень эффективно работала по караванам и штурмовая авиация.

— В первые месяцы на «линии Дюранда» настоящий конвейер был организован, — продолжает Виктор Севастьянович Кот. — Машины привозят по горным дорогам моджахедов, те три дня воюют, их сменяют и привозят новых. Постоянная ротация, регулярное снабжение оружием и боеприпасами.

Что сделала авиация? Мы очень быстро отбили у моджахедов привычку ездить днем. Они стали ездить ночью, но с включенными фарами. Смотришь сверху — извилистые горные дороги светятся, как огненные змеи. Съезда нет. Разбиваем их классически. В начале перебиваем и в конце. Все, что внутри, — стоит. Через несколько минут из вражеской техники получается огромный костер.

После этого с воздуха дороги минируем. Они, конечно, мины растащат. Но сколько времени на это уйдет!

Вскоре душманы перешли на подфарники. И как только слышат гул авиационного двигателя, сразу встают и выключают все, что может светиться.

Мы стали минировать дороги бомбами с задержкой по времени. То есть ставим взрыватель на срабатывание через какое-то время после падения, на тридцать минут, на час. Самолеты улетели. Машины пошли, а тут бомбы и начинают взрываться. Таким образом мы пути снабжения перекрыли. Прекратили регулярную подпитку.