Громов

При Родионове нас за потери не очень ругали, лишь бы был результат.

Тогда московские «бугры» — приезжие начальники больше командовали и, конечно, старались показать, на что они способны. Им до людей дела нет, был бы результат. Да и кого они тут знают — приехали, повоевали, очередной орден навесили и уехали. Туристы — одним словом.

Сергеев, который Приволжским округом командовал, тогда начальником штаба был. Так вот он посчитал, что приезжало комиссий больше, чем дней в году.

При Дубынине уже стали нас крепко журить за потери.

Ну а когда командующим стал Громов, то за каждого убитого и раненого приходилось отчитываться всем, от командира взвода до генерала и так, что мало не покажется.

Он говорил: что, у вас техники не хватает? Долбите, пока горы с землей не сравняются, только потом солдата пускайте.

Забота о солдатах — одна из его величайших заслуг. Он огромное количество людей от смерти и ранений уберег. За это ему просто цены нет.

При нем много заметных дел происходило. И крупнейшие операции, и переговоры, и встречи с иностранными журналистами, которых до этого в Афганистан просто не пускали, и, наконец, вывод войск. Все это при нем.

Важно и то, что он работал в очень хорошем контакте с генералом армии Валентином Ивановичем Варенниковым, который был начальником оперативной группы Министерства обороны в Афганистане. Друг друга они понимали с полуслова, поэтому все задачи выполнялись без проблем.

Ну а саперы — войска боевого обеспечения. Все, что нам приказывали, мы делали — будь то борьба с минами и минирование, особенно границы с Пакистаном, где нас больше всего тревожили караваны. Саперы Громова никогда не подводили. При нем каких-то проблем со взаимодействием не возникало. Он сумел сплотить людей, и работали все дружно без лишнего напряга, насколько это возможно на войне.

Каждое утро в 7.00 на ЦБУ. Постановка боевых задач. Каждый день — ни выходных, ни праздников. В любой момент будь готов ответить на любой вопрос. Мы, саперы, всегда там присутствовали.

У саперов очень широкий круг обязанностей. Прежде всего дороги. Они должны быть в рабочем состоянии. Ремонт, разминирование, постоянное наблюдение — все эти задачи лежат на саперах.

Разминирование и расчистка проходов в наступлении, установка минных полей при оборонительных действиях — это тоже головная боль инженерных войск.

Для обеспечения безопасного движения колонн саперы всегда идут впереди и первыми принимают на себя удары.

Очистка воды — тоже забота саперов. В Афганистане сырую воду просто так нельзя пить. Тут же подхватишь тиф или холеру. Пить можно только специально обработанную, обеззараженную воду. Агрегаты по очистке воды — у саперов, они их устанавливают и обслуживают.

Фортификационное оборудование сторожевых застав, окопы, стены, блиндажи, та же маскировка — все делают инженерные войска. Вот если, например, узел связи развернулся, то там ничего не должно быть видно, кроме антенны, ее, понятно, не спрячешь. Ну и многое другое — снабжение войск инженерными боеприпасами и весь шанцевый инструмент, лопаты, кирки, ломы и другое, без чего воевать нельзя, — в ведении саперов. И все перечисленное лишь небольшая часть стоящих перед ними задач.

— Конечно, «духи» очень не любили, когда мы работали и всячески старались помешать, — продолжает свои воспоминания Николай Николаевич. — Нередко случались засады и обстрелы.

Я и сам в такие переделки попадал. Когда мы возвращались в Джелалабад, танки, которые нас сопровождали, отстали и мы попали под обстрел. Первый бронетранспортер был подбит, весь экипаж сгорел, я ехал на втором, и мы стали отстреливаться. Где-то около часа отбивались, пока танки не подошли.

Мы уже начали кричать на всех частотах, что нас забивают. Ну а что у нас — только автоматы, два пулемета (но один сгорел на первом БТР) и четыре гранатомета. Хорошо, танки вовремя подоспели.

Случалось ходить по минным полям. Спинным мозгом мины чуял, как любой сапер. Это опыт прежде всего. По минному полю, конечно, старались реже ходить, но когда приходилось, то у меня на этот случай всегда был щуп с собой.

Миноискателями тоже пользовались. Но более-менее совершенными они стали только под конец войны. А те, что присылали сначала, не очень помогали. Эффективность их невысока. Нужно быть музыкантом с абсолютным слухом, чтобы в нюансах писка разобраться. У нас собаки в основном мины искали.

В Афгане все страны мира работали против нас, каких только мин не было. Настоящая саперная академия. Мы все новые образцы, которые извлекали, выхолащивали и отправляли в Союз на изучение.

Там ведь и с современным миноискателем трудно было работать. К примеру, как обнаружить итальянские мины с пластмассовым корпусом, у которых только жало ударника металлическое, даже пружина спусковая и та из пластмассы? Действительно, нужно быть большим музыкантом, чтобы различить в наушниках миноискателя тончайшие изменения звука.