Громовая жемчужина

Старик прищурил глаза, крылья его носа по-звериному зашевелились. Лицо старца неуловимо изменилось: вроде бы все по-прежнему, но Киму почему-то стало неприятно и даже жутковато смотреть на него. Верхняя губа старца приподнялась и задрожала. Дыхание стало громким и хриплым, больше напоминающим негромкое рычание. Ким отвел глаза, опустил взгляд и вдруг тихо ахнул, быстро отступил на шаг. Он совершенно отчетливо увидел: ладонь Чумона, накрывшая след, превращалась в тигриную лапу. Ким моргнул, прогоняя наваждение, но лапа не исчезла. Темно-рыжая шерсть, черные кривые когти…

— Перестаньте! — вырвалось у Кима. — Не надо!

Чумон с недовольным видом обернулся и выпрямился. Когтистая лапа плавно перетекла в сморщенную ладонь. У Кима мурашки побежали по спине. Нет, это непохоже не видение!

— Что «не надо»? Как ты смеешь мне мешать!

— Вы… вы меня оборотничеству учите?

— Балда, — устало заявил Чумон, вставая на ноги. — Подражание животному не есть оборотничество. Ты осваиваешь и подчиняешь себе звериное начало, а не оно подчиняет твой разум и волю. Помнишь цаплю? У зверей есть чему поучиться. У них нет разума, но любой зверь от рождения умеет пользоваться своим внутренним источником силы лучше, чем самый опытный монах. Ты видел — точнее, не успел увидеть, — совершенное подражание животному. Кстати, тебе предстоит освоить это умение.

— А любой монах на моем месте тоже подумал бы, что вы оборотень.

— Вот поэтому я и стараюсь лишний раз в монастыре не появляться. Люди часто не понимают того, что нам кажется очевидным.

— Понятно, — кивнул Ким, глядя на старца с некоторой опаской.

Вот так шутка — прийти в монастырь, чтобы попасть в ученики к оборотню!

— Раз уж ты мне все испортил, не хочешь ли попробовать сам? — предложил Чумон. — Давай! Здесь был тигр, и это место его еще помнит. Почувствуй его, стань им!

Ким нехотя опустился на колени и положил руку в след.

— Ты даже не пытаешься! — недовольно сказал Чумон через несколько мгновений. — Ты просто не хочешь его искать!

— Да, не хочу. Учитель, давайте вернемся! Безоружными выходить против тигра — глупо и опасно…

— Как бы я прожил сто лет без твоих ценных советов! Не пойму я тебя, Ким. Ты ведь не думал о тигре, когда один и безоружный искал логово горной ведьмы, между прочим, его жены. Почему тебя так влечет к этой старухе?

— Да не к старухе, — раздраженно ответил Ким. И прикусил язык, но поздно.

Глаза скитника ехидно блеснули.

— Ах, вот оно что! Я и забыл — у старой ведьмы ведь есть дочка! Что ж, если не хочешь искать тигра — попробуй найти ее…

— Не буду я никого искать. Ищите сами.

— Значит, «сам», — угрожающе повторил Чумон. — Ну, спасибо за позволение!

Ким подумал, что старец снова попытается превратиться в тигра, и решил больше не мешать ему. Но Чумон, как всегда, поступил непредсказуемо. Он поднес ко рту ладони и испустил могучий раскатистый рев, от которого сердце Кима провалилось в желудок. Горы притихли, словно вымерли — казалось, все окрестные звери и птицы перестали дышать от ужаса.

— Теперь мы подождем. И если тигр сейчас в долине, а не ушел куда-нибудь в южный Чирисан, то он обязательно отзо…

Его слова потонули в ответном реве — он, словно эхо, вернулся сразу со всех сторон, повторяясь и усиливаясь. И тут же среди сосновых стволов пугающе близко мелькнуло ярко-рыжее тело. Поразительно, как огромный зверь ухитрялся так незаметно передвигаться, прячась за скудными можжевеловыми кустиками и желтеющей листвой подлеска.

— Похоже, хозяин Иголки уже давно следил за нами, — шепнул Чумон оторопевшему ученику, глядя, как тигр выходит перед ними на тропу. Хозяин Каменной Иголки двигался плавно и лениво. Казалось, мышцы перетекают под его полосатой шкурой. Тигр остановился перед ними шагах в десяти и уставился на старца золотыми глазами. Чумон сложил ладони у груди и церемонно ему поклонился, как равный — равному.

— Приветствую тебя, бессмертный дух, — сказал он.

В его голосе не было и намека на страх.

Ким, глядя, как постукивает по земле кончик тигриного хвоста, тоже отвесил духу Иголки поклон. Говорить ничего не стал. «Чумон это затеял, пусть сам и выкручивается», — подумал он.

— Позволь выразить почтение тебе и твоей семье, — продолжал Чумон. — Надеюсь, твоя прекрасная супруга и добродетельная дочь пребывают в добром здравии…

Тигр всё так же смотрел на скитника круглыми глазами, только подергивал хвостом. Ким начал беспокоиться. Неожиданно пришел ответ, но совсем не оттуда, откуда его ожидали.

— У добродетельной дочери все чудесно, — раздался мелодичный голос, и рядом с тигром на тропе возникла Мисук. — Она гуляла по лесу, услышала перебранку — и сразу угадала, кого здесь встретит.

— В самом деле, этот юнец бывает просто невыносимым, — приветствуя ее поклоном, сказал Чумон. — Строптив, упрям…

— Я, вообще-то, имела в виду одного склочного сварливого скитника, — возразила Мисук. — Рада вас видеть, почтенный Чумон… И тебя, Ким. Не часто вы радуете нас своими посещениями.

— То же самое мне всё время повторяют в монастыре…