Громовая жемчужина

— Но только не подумайте, что я бездействую! Я знаю, в чем мой долг правителя. К примеру, в прошлом году в окрестностях столицы было заново отстроено прекрасное пятисотлетнее здание непонятного назначения, известное в народе как «Храм Слепящего Пламени»…

— Возможно, из-за формы крыши, — подсказал кто-то.

— Далее, мы уже дважды проводили при дворе поэтические состязания, предприняв попытку вывести пятнадцатисложные пейзажные частушки на более высокий литературный уровень… Но всё это — лишь капли в море. Ах, если бы найти что-нибудь по-настоящему выдающееся, что бы заставило мир усомниться в дикости и отсталости нашей страны!

И Касима выжидающе взглянула на Кагеру.

— Прошлое Кирима подобно морю, — бесстрастным голосом заговорил «монах». — Оно кажется пустынным лишь случайному поверхностному взгляду, истинные сокровища скрыты в глубинах. Мнимая грубость и дикость киримской культуры — вздор и клевета. Я — человек, далекий от суеты. Однако, подумав, я решил ответить на просьбу вашего духовного наставника и согласился вам помочь. И не только ради того, чтобы восстановить справедливость. Скоро вы сами поймете, что нет большей радости, чем видеть, как возвращается в мир утраченная красота.

Придворные дамы даже притихли от таких возвышенных слов. Одна Касима не растерялась.

— Прекрасно сказано! Вы до тонкостей поняли мой замысел! А теперь покажите, с чем вы к нам пожаловали.

Кагеру, не оборачиваясь, окликнул послушника:

— Анук, свитки!

Подросток, сидевший на корточках у стены и с удовольствием созерцающий лицедейство Кагеру, встрепенулся и пододвинул к столу набитый свитками короб.

— Что есть театр? — заговорил Кагеру среди всеобщего молчания. — Подражание жизни, занятная история, представленная для развлечения и удовольствия публики? Да, именно таков театр в империи, как придворный, так и деревенский балаганный. Но ритуальный театр древнего Кирима — нечто гораздо большее. Под внешней развлекательной оболочкой скрываются глубина и тайна, и, не побоюсь этого слова — магия…

Придворные дамы переглянулись.

— Театр?

— Первый раз слышу о том, что на островах Кирим был какой-то театр, кроме кукольного! — выразила всеобщее мнение одна из них.

— Увы, он совершенно забыт, — согласился Кагеру. — Кукольные балаганные представления — это простонародная забава. Древний игровой театр был изысканным развлечением для знати.

Зал наполнился гулом и шепотом.

— Продолжайте, — с любопытством сказала Касима. — Значит, театр. И что в нем было такого особенного?

— Представим сцену, подобную дверям в мир богов и духов. Действо длится целый день, с утра и до вечера, сопровождаясь пением и танцами. Первая, утренняя часть всегда обманчиво медлительна и безмятежна. Она исподволь завораживает зрителя, уводя его из мира грубой обыденности в мир выдумок и видений. Второе, дневное отделение, напротив, живо и увлекательно, наполнено деяниями и страстями любви и ненависти. В третьем, вечернем, наступает время ужасов и волшебства. Тогда срывают маски, развеивают иллюзии, являют истинное лицо. Красавица может оказаться горной ведьмой, монах — злым чародеем, а романтический герой — голодным демоном…

При этих словах всем вдруг показалось, что в зале стало темнее. Мигнули светильники, повеяло холодком из углов. Касима задела случайно руку Кагеру — бр-р, холодная, как лягушка! На миг этот монах, с его бескровно-бледной кожей и странными, словно сглаженными чертами лица, с его синеватыми губами и тусклым взглядом, показался ей похожим ей вставшего из могилы мертвеца. Княгиня вздрогнула и отодвинулась. Анук, тихой мышкой сидевший за спиной Кагеру, ухмыльнулся, шепнул что-то — и наваждение сгинуло.

— … а перед самым закатом действо заканчивается, — закончил Кагеру. — Зритель уходит, словно прожив за день всю свою жизнь, очищенный встречей с истиной.

Никто не спешил нарушать тишину.

— Похоже, преподобный, вы действительно отыскали нечто стоящее, — сказала наконец Касима, улыбаясь через силу. — Если даже от ваших слов стало как-то не по себе — что же будет, когда мы увидим пьесу?

Из-за спины Кагеру донеслось сдавленное хихиканье «послушника».

— Вовсе не обязательно это будет страшная пьеса, — возразил Кагеру. — К счастью, нам есть из чего выбрать. Я принес всё, что удалось собрать во время моего последнего путешествия по стране, а так же все свитки, которые хранилось в моей личной библиотеке… — Кагеру быстро поправился, — точнее, в библиотеке моего монастыря. Извольте ознакомиться.

Он раскрыл короб и протянул княгине верхний свиток.

— Вот список пьес, разделенных на группы по темам, дабы облегчить вам выбор. Вот пьесы о героях, пьесы о призраках, пьесы о несчастных влюбленных…

— Ах, то, что надо! — оживилось сразу несколько дам.

— …о порочных монахах, о раскаявшихся разбойниках. Наконец, о богах…

— О ком, о ком? — удивленно спросила Касима, держа в руках свиток. — Каких еще богах? Разве в древнем Кириме были боги?

Кагеру странно посмотрел на нее и пояснил:

— Я имел в виду сказочные пьесы.