Громыко. Война, мир и дипломатия

7. Каждое правительство обязуется использовать все свои ресурсы, военные и экономические, в борьбе против государств — членов Пакта трех держав 1940 года и его сторонников, с которыми данное правительство находится в состоянии войны,

2. Каждое правительство обязуется сотрудничать с правительствами, подписавшими документ, и не заключать с врагами соглашений о прекращении огня или мире,

К вышеупомянутой декларации могут присоединиться другие страны, которые оказывают или могут оказать материальную поддержку и внести другой вклад в борьбу за победу над гитлеризмом.

Составлено в Вашингтоне 1 января 1942 года.

Неявное значение документа заключалось в том, что Атлантическая хартия с ее 4-м пунктом приобретала общемировое значение. Победа над Германией была лишь вопросом времени, а новый мировой порядок под эгидой Соединенных Штатов уже начал складываться. Поэтому не имели большого значение заявления Черчилля, что он не собирается «председательствовать при развале Британской империи», — развал старого мирового порядка шел полным ходом. То, что для англичанина было развалом, для американца являлось продолжающейся с начала века реорганизацией, в которой его союзником стал не кто иной, как советский диктатор.

Еще в июне 1941 года Рузвельт называл Гитлера и Сталина одинаково — «диктаторами», правда, уточняя, что первый представляет угрозу для США, а второй — нет. Теперь же большевизм и диктаторство «дядюшки Джо», как за глаза называли его Рузвельт и Черчилль, не имели большого значения. Главным было: разбить Германию и создать новый миропорядок.

Конечно, Рузвельт при всей его прозорливости не мог знать, что после победы весь мир будет перекроен и обретет неведомые качества — во многом благодаря России.

На протяжении многих веков Россия находилась между двух центров силы, Запада и Востока, и постоянно в организацию ее будущего вмешивались половцы, хазары, византийцы, монголы, немцы, поляки, шведы, французы, англичане. В ее истории есть эпизоды прямого участия иностранцев в заговорах против верховной власти, но ничем радикальным они не заканчивались. Поэтому намерения Рузвельта надолго оставить советского вождя в младших партнерах могли и не осуществиться. По поводу советского руководителя основатель венской экономической школы Йозеф Шумпетер высказался так: «Безличные или объективные факторы — все были против России. Даже ее огромная армия была не просто продуктом огромного населения и богатой экономики, но результатом деятельности одного человека, которому удалось держать это население в состоянии крайней бедности и страха и мобилизовать все силы слаборазвитого и порочного промышленного аппарата на цели войны. Но и этого было бы недостаточно. Те, кому не понять, как переплетаются удача и гениальность, конечно, укажут на счастливые случаи в длинной цепи событий, вершиной которых стал колоссальный успех. Но эта цепь событий содержит столько же, если не больше, отчаянных ситуаций, во время которых большевистский режим имел все шансы погибнуть.

Политический гений состоит прежде всего в способности эксплуатировать благоприятные возможности и нейтрализовать неблагоприятные события настолько полно, что в итоге поверхностный наблюдатель заметит только первые. Рассматривая события, начиная с первого мастерского хода — “взаимопонимания” с Германией, — мы узнаем почерк мастера. Действительно, Сталин никогда не встречался с человеком равных с ним способностей. Но это только еще раз говорит в пользу той философии истории, которая оставляет достаточно места для учета качеств действующих лиц, а в данном случае — личных качеств лидера»^{97}.

Кстати, Громыко считал, что Сталин был лидером в «Большой тройке», что неудивительно, учитывая мощь Красной армии и роль Союза в разгроме Германии^{98}.

Андрей Андреевич тоже присутствовал при подписании Декларации Объединенных Наций. Его роль, разумеется, пока была не главной, но и не второстепенной.

Глава 8. «БОЛЬШАЯ ТРОЙКА» ГЛАЗАМИ ГРОМЫКО

Взгляд нашего героя на историю рельефно выделен в его описаниях Сталина, Рузвельта, Черчилля. Понятно, что наибольшее внимание уделено личности советского руководителя. В этом очерке, разумеется, проступает сам Громыко.