GROND I: Блицкриг

– Дыхание равномерное, пульс и давление стабилизируются, температура 36 и 9, снижается. Как самочувствие?

– Нормально, жить можно.

Ольга внимательно слушает голос Черновой, оглядывая трюм Большевика и отметив для себя, что тонкая пленка «рассола» внутри шлема никак не мешает обзору, жидкость абсолютно прозрачна и, кажется, вообще не соприкасается с кожей. Если не сосредотачивать внимание, то я скоро забуду о том, что мой скафандр полностью заполнен жидким противоперегрузочным стабилизатором, и я плаваю в нем как сардина в масле, настолько рассол незаметен. Хитро придумано, очень хитро.

Для большинства людей смертельной является двадцатикратная перегрузка, хотя случалось, что тренированные пилоты выдерживали и значительно более высокие кратковременные ускорения. Космические полеты, особенно на боевом корабле требуют не только выживания, но и работы экипажа при самых сильных перегрузках, потому на помощь приходит жидкостный стабилизатор. Методика простая, разработанная в теории еще великим Циолковским – стабилизатор заполняет скафандр целиком, позволяя значительно повысить порог допустимой перегрузки.

Стабилизатор, или на жаргоне русских пилотов – рассол, содержит в себе достаточное количество кислорода, позволяя пилоту дышать, полностью заполняя его легкие и никак не мешая работе, особенно если привыкнуть. Самым неприятным здесь является момент заполнения скафандра рассолом, но и эта проблема была решена при помощи короткого сеанса гипноза, проведенного Черновой.

– Пришлось немного подправить твои рефлексы и инстинкт самосохранения, так что теперь, когда рассол станет заполнять скафандр и тебя вместе с ним, то ты не почувствуешь никакого дискомфорта. Раньше, до появления успокоительного гипноза, каждое «засаливание» было неприятным, организму кажется, что он тонет, и подсознание закатывает прощальную истерику, а теперь ты даже не заметишь засолку. В условиях боевых действий зачастую приходится оставаться в скафандрах сутками, а то и неделями, так что об обычном питании можешь забыть – все необходимое для жизни будешь получать через капельницу прямо в кровь, я лично готовлю питательные смеси.

– Мне будет не хватать пеммикана.

Гипноз действительно помог: как и обещала Елена, «засаливание» прошло успешно – скафандр был залит под крышку меньше чем за треть секунды, рассол поступал из отдельной канистры в ранце. Ольга толком не заметила, как заполнились рассолом легкие, только из носа секунд пять шли маленькие пузырьки, затем и они прекратились. У нее подскочило артериальное давление, и поднялась температура, но успокоив дыхание, матрос восстановила естественные параметры, первое реальное засаливание прошло успешно.

– Так, дорогуша, команды привал не было – начинаем утреннюю зарядку, не филонить!

– Ильич, не торопи студентку.

Подождав для гарантии еще пару минут, девушка приступает к серии гимнастических упражнений, разработанной для скорейшего освоения тяжелого боевого скафандра высшей степени защиты. На Высоком Доме у нее такого не было, и теперь Ольга должна привыкнуть к незнакомой машине каждой мышцей, каждым нервным окончанием, так, чтобы сделанный специально для нее скафандр стал такой же повседневной формой, как и привычный с детства рабочий комбинезон.

Выполнив часовой комплекс упражнений, она сливает рассол обратно в канистру и откидывает шлем, скафандр раскрывается, выпуская ее наружу. Как и ожидалось, легкий тренировочный костюм совершенно сухой – рассол не пристает к ткани. Убрав снаряжение в инструментальный шкаф, девушка отправляется в кают-компанию завтракать, аккуратно поднимаясь по туннелю – еще не привыкла к забавной лунной гравитации, шестикратно меньше земной. После тренировки в скафандре всегда хочется есть, так что приготовленный Вольфом омлет и крабовый салат приходятся очень кстати. Ольга завтракает в гордом одиночестве, периодически поглядывая в панорамное окно на ступенчатые стены дока №53 и серую равнину вокруг.

Большевик стоит здесь уже сто десять часов. Стоянка представляет собой яму конической формы, уступами спускающуюся на тридцать метров вниз, словно уменьшенная копия кимберлитовой трубки – такие стоянки на Луне наиболее популярны, особенно в районе старых шахтных выработок. Схваченный посадочными мачтами крейсер стоит вертикально, связанный с главным шлюзом длинной трубой гибкого туннеля. Если включить верхние камеры в режиме кругового обзора, то можно увидеть десятки других стоянок, пустых и с выпирающими носами кораблей всех возможных типов.

Действие принятого с утра обезболивающего постепенно проходит, и Ольга снова ощущает крайне редкое для себя чувство – ноющую боль в костях, от которой нет никакого спасения уже четверо суток – тело продолжает трансформацию. Сегодня к вечеру боль должна пройти, и она никак не может заставить себя перестать считать время.