Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943

Чтобы устранить возможность всех проволочек и задержек в ходе осуществления этого плана, было необходимо определить человека, ответственного за его осуществление, и наделить этого человека всеми необходимыми полномочиями. Я остановил свой выбор на чрезвычайно способном адмирале Фуксе. Одновременно с этим и с той же целью заказ на строительство всех шести линкоров был целиком передан фирме «Блом и Фосс». Первый из этих кораблей был заложен на их гамбургской верфи 15 июля 1939 года; второй – на заводе «Дешимаг» в Бремене 15 августа. Третий должен был строиться на заводе «Дойче Верке» в Киле, но еще до того, как его киль был заложен, разразилась война. Она вызвала также и остановку работ по двум первым кораблям, поскольку материалы стали необходимы для других нужд.

Весной 1939 года, когда план «Z» и план-график его выполнения уже были приняты, я попытался выяснить, как Гитлер расценивает ситуацию, сложившуюся после ввода наших войск в Чехословакию и англо-французских гарантий безопасности Польше. Затем во время церемонии, посвященной спуску на воду линкора «Тирпиц» в Вильгельмсхафене, 1 апреля 1939 года Гитлер в своей речи, произнесенной перед собравшимися на площади людьми, угрожал разорвать англо-германское морское соглашение. Но когда я задал ему прямой вопрос, надо ли нам принимать предупредительные меры к возможной войне с Англией, он откровенно и однозначно дал мне указание не предпринимать никакой подготовки к войне. Вполне закономерно, я был совершенно ошеломлен, когда, никак не предупредив меня заранее, Гитлер, выступая перед рейхстагом 28 апреля, объявил о своем решении аннулировать морское соглашение 1935 года.

В противоречии с этим 23 мая в тесном кругу своих ближайших соратников он, заявил, что план развития флота осуществляется так, как и было задумано, и что другие этапы перевооружения трех видов вооруженных сил должны быть завершены к 1943 – 1944 годам. Нигде он не упомянул о каком-либо изменении своей первоначальной концепции поддержания дружественных отношений с Англией, и единственной вещью, которую я понял из его замечаний, было то, что Гитлер намерен создать небольшую особую группу аналитиков, помимо обычных штабистов, для изучения польского вопроса.

Сразу после этого я попросил у Гитлера аудиенции наедине, во время которой сказал ему, что мне представляется крайне противоречивым, с одной стороны, полагать возможной войну против Польши и в то же время стремиться к мирному урегулированию вопроса. Но он ответил мне, что я могу быть спокоен: он твердо держит в руках политическую ситуацию, а Англия никогда не станет вступать в войну из-за того, что он потребовал вернуть Германии «польский коридор».

И столь убедительным было это его заверение, что я без каких-либо опасений отправил в июне новый линкор «Гнейзенау» в Атлантику для проведения там ходовых испытаний. Поскольку одной из основных целей этого похода было проведение учебных стрельб, на линкоре были в основном лишь учебные боеприпасы и практически отсутствовали боеприпасы боевые.

Редко когда, разве что в самые мирные времена, боевой корабль выходил из родной гавани, не имея на борту полного комплекта боевых снарядов. Если бы у меня были хоть малейшие основания для предчувствия войны, я бы ни за что не позволил кораблю выйти в плавание не подготовленным должным образом. Ни командир бригады линкоров, ни командующий флотом не выразили мне никакого беспокойства по этому поводу.

Еще в июне прошли большие учения в Гельголандском заливе по ведению минной войны. В ходе этих учений я сказал капитану 1-го ранга Руге, командиру бригады миноносцев, что он может идти в отпуск – отпуск, который ему не удалось отгулять год тому назад из-за Судетского кризиса. Теперь я сказал ему, что он может спокойно отправляться в отпуск и ни о чем не беспокоиться.

Затем в июле подошло время ежегодной Кильской регаты, на которой в этом году было необычно много участников из иностранных флотов. Офицеры из британского, итальянского, шведского, испанского, датского, голландского, румынского и эстонского военно-морских флотов выступали в соревнованиях в атмосфере доброй воли, и кубок в честь президента Гинденбурга выиграл английский экипаж. Как это было у меня в обычае, я также присутствовал на регате и лично выступал в качестве хозяина чемпионата, принимая иностранных морских офицеров.