Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943

Враг тоже не ушел невредимым, поскольку мы наблюдали разрывы наших снарядов, поражавших британские корабли. Британский флагманский корабль, шедший во главе колонны линейных крейсеров, замедлил ход и вышел из строя, сильно задымив. Офицеры «Мольтке» вроде бы видели, как он затонул, но в дыме и тумане ничего нельзя было как следует разобрать.

Рассчитывая на предельную дистанцию, на которой находились теперь от нас наши враги, адмирал Хиппер решил отдать приказ торпедным катерам атаковать неприятеля с тем, чтобы несколько облегчить положение «Блюхера». Но на этом этапе сражения только одному из торпедных катеров – из нашего 5-го дивизиона – удалось выпустить свою торпеду, и он оптимистично доложил, что она поразила один из вражеских линейных крейсеров.

Положение «Блюхера» было отчаянным. И никакой надежды на то, что основные силы нашего флота придут на помощь, хотя мы и дали им знать в тот момент, когда заметили вражеские корабли. Более того, легкий крейсер «Штральзунд» доложил о том, что он видит на горизонте густой дым, возвещающий приближение новых вражеских сил – по всей вероятности линкоров.

Британские линейные крейсера теперь обратили все свое внимание на беспомощный «Блюхер». Отчаявшись что-либо сделать, адмирал Хиппер дал приказ изменить курс к югу, чтобы отвлечь врага от «Блюхера», и как раз в этот момент капитан 1-го ранга Егиди, командир «Зейдлица», доложил, что не только его кормовые башни и арт-погреба совершенно уничтожены пожаром, но подходят к концу и боеприпасы для баковых орудий.

Задерживаться долее у «Блюхера» значило подвергаться риску потерять другие корабли, а возможно, и все рекогносцировочные силы. С тяжелым сердцем адмирал Хиппер отменил свой предыдущий приказ и приказал продолжать следовать курсом на юг по направлению к Гельголанду. Мы плакали, глядя, как погружающийся в воду «Блюхер» скрывается в дыму у нас за кормой.

Враг нас не преследовал.

Наша скорбь по погибшему «Блюхеру» была больше еще и потому, что все команды кораблей считали, что ее можно было избежать, если бы приказ об операции был бы отправлен не по радио, во-первых; если бы флот ждал надлежащим образом в море, чтобы оказать нам помощь, во-вторых; и, в-третьих, если бы «Фон дер Танн» участвовал в операции, а не был вместо этого отправлен на рутинные маневры на Балтике.

В тот момент нас не утешали даже поступившие сведения о том, что британский флагманский корабль «Лев» получил столь значительные повреждения, что потерял ход и управление и был вынужден вернуться в порт на буксире. Если бы основные силы германского флота заняли позицию, откуда они могли бы оказать поддержку рекогносцировочным силам, то не только «Блюхер» мог бы остаться в строю, но и «Лев» мог быть уничтожен полностью.

Зная теперь, что британцы, обладая нашими книгами сигналов, имели полную возможность устроить полную и ошеломляющую ловушку нашим рекогносцировочным силам, трудно понять, почему они ограничились тем малым, что они сделали.

Со своей стороны мы в рекогносцировочных силах испытывали гордость за свои решительные действия. Наш артиллерийский огонь был превосходным по меткости; связь работала без всяких сбоев; приказы исполнялись без промедления. Наш адмирал являл собой вдохновляющий пример невозмутимой отваги, а каждый офицер и матрос стойко исполнял свой долг на вверенном ему посту. Мы получили крещение огнем, и все чувствовали, что в следующих боях сможем еще лучше проявить себя.

Но последствия сражения 15—16 декабря и битвы 24 января у Доггер-банки мы все испытали в начале февраля, когда император лично посетил базу флота в Вильгельмсхафене. Первое, что он сделал, – снял адмирала фон Ингенола и контр-адмирала Эккермана с их постов. Адмирал фон Поль, начальник штаба адмиралтейства в Берлине, стал новым командующим флотом, а капитан 1-го ранга Михаэлис, чрезвычайно способный командир линкора «Тюрингия», стал новым начальником штаба флота. Контр-адмирал Эккерман был переведен командовать 1-й эскадрой флота, заменив на этом посту адмирала фон Ланса.

Будучи начальником штаба адмиралтейства в Берлине, адмирал фон Поль имел тесные служебные контакты с канцлером империи фон Бетманн-Холлвег[23]. Возможно, находясь под влиянием канцлера, который был противником подводной войны против коммерческих судов, адмирал фон Поль даже не представил на одобрение военно-морскому министру адмиралу Тирпицу декларацию о запретных для военных действий зонах у побережий Британии и Франции до того, как она была представлена на подпись императору. Это прямо противоречило собственной директиве императора о том, что все значительные решения оперативного характера, прежде чем вступить в действие, должны быть рассмотрены министром Тирпицем. Адмирал фон Поль, по разговорам, был известен тем, что пускал в дело флот с изрядной осторожностью и только при наличии самых благоприятных обстоятельств. Все это никак не могло снискать ему расположения мыслившего наступательными категориями адмирала Тирпица.