Гросс (СИ)

Однако предложение Евгении Федоровны повисло в воздухе. Ожидавший чего-то подобного Николай ухитрился в последний момент исчезнуть, оставив потенциальную невесту на попечении матушки и фрейлин.

Тем временем, к Марту и его немного смущенной обилием важных господ вокруг спутнице подошел Зимин.

— Танечка, ты как всегда очаровательна! — легонько прикоснулся он к протянутой ему ладошке.

— Скажете тоже, Владимир Васильевич, — вздохнула в ответ Калашникова. — До сих пор не понимаю, как Март уговорил меня на эту авантюру!

— Балбес он и есть балбес! — скупо улыбнулся бывший рейдер. — Впрочем, главного он добился. На вас обратили внимание и теперь точно запомнят.

— Это хорошо или плохо?

— А это как посмотреть, — пожал плечами капитан первого ранга, после чего негромко шепнул воспитаннику. — Нам нужно поговорить.

— Что-нибудь случилось? — насторожился Колычев.

— Да. Мне тут тесть шепнул на ухо, что государь очень доволен смотром и завтра последует указ о моем производстве.

— Поздравляю, — искренне обрадовался за опекуна Март. — Так вы теперь станете «превосходительством»?

— Боюсь, что так, — кивнул тот.

— А почему боитесь?

— Потому что адмиральских вакансий вокруг не наблюдается. Так что будь уверен, как только на моих эполетах усядется орел, он тут же утащит меня куда-нибудь подальше от Петербурга.

— Это было бы крайне несвоевременно, — помрачнел юный гросс.

— Ты уже объявил, что я буду твоим представителем в ОЗК?

— Официально нет, но дело решенное… черт, так вот что они задумали!

— Что ты имеешь в виду?

— Да Поляков в последнее время с такой загадочной физией ходит, как будто миллион нашел на улице…

— Логично. Представитель где-то у черта на рогах, а значит, опекунский комитет некому контролировать, — немного поразмыслив, заметил Зимин. — В таком случае, одним миллионом точно не ограничится.

— Вот су… прости, Танечка.

Впрочем, проведшая большую часть своей сознательной жизни в мужских коллективах Калашникова не обратила на его слова ни малейшего внимания. Тем более, что к ним в этот момент подошел цесаревич. Рассеянно кивнув вытянувшемуся Зимину, он с извиняющимся видом посмотрел на присутствующих.

— Март, нам нужно поговорить.

— Конечно, — невозмутимо ответил юный гросс и отошел с наследником престола в сторону.

— Я не знаю, что мне делать! — выпалил Николай. — Меня хотят женить, и это… полная катастрофа!

— Действительно, — хмыкнул Март. — Просто Хиросима какая-то!

— Да, понимаю, что это звучит странно, — не слушая его, продолжал царевич. — Мы с вами едва знакомы… И я очень рассчитываю на вашу щепетильность…

— Помилуйте, Николай, я ведь в недавнем прошлом — приватир, наемник. Рейдерство и деликатность — это прямо противоположные понятия…

— Вы все шутите… А мне вот не до смеха.

— А что не так? Я так понимаю, вам сватают ту роскошную блондинку с золотистой аурой?

— Да, принцессу из заштатного Мекленбурга. Елена Августа…, и вы верно заметили, она обладает Даром.

— Допустим, Сила у принцессы так себе. Скромненько, на троечку. Это вам для справки, mon Prince, — с неожиданно прорезавшимся идеальным французским прононсом выдал Март. — От женитьбы все равно никуда не деться. Но вас ведь не потянут под венец немедленно. Сначала помолвка, еще несколько лет переписки и редких встреч, а уж затем… можно и отказаться, в конце концов…

— Вы думаете? Это как-то…

— Нечестно? А вы ничего не обещайте. От вас будут требовать, а вы просто молчите. И даже не кивайте. Или торгуйтесь. Требуйте своего.

— Да поймите же, Март, меня уже списали. Я ощущаю себя Павлом Первым, меня все предали! Матушка хочет одаренных внуков. И стабильности престола. А как же я? Обо мне кто-то вообще хочет подумать? Да к черту. Пусть никто. Но хотя бы могли предоставить возможность мне самому о себе озаботиться.

— Да, Коля, крепко тебя прижало… — сменив легкий, игривый тон и став совершенно серьезным, сочувственно произнес Колычев. — Что сказать… Все верно. В большой политике нет места человеческому. Там только выгоды и соображения целесообразности. Но иногда за стратегическими резонами теряется сам смысл всего происходящего…

— Ты меня понимаешь, Март! Так что же мне делать?

— Чему быть, того не миновать… Никакой трагедии не будет, если ты потанцуешь с ней немного и перекинешься парой слов. Отцу и матери то, что мне изложил — не говори ни в коем случае. Держи откровения при себе. И повторюсь, торгуйся. Пусть государь за твою послушность сделает шаг навстречу…

— Хорошо, попробую… — с явно читаемым сомнением в голосе ответил цесаревич.

— Нет, так не пойдет. С таким настроем не получится. Соберись и покажи твердость и сдержанную силу. Тогда шансы заметно вырастут. Коля, народ уже шушукается, а царица смотрит на меня недобро. Пора завершать наше экспресс-обсуждение…

— Да, ты прав. И спасибо…

Март в ответ хотел было пошутить, но не стал, поскольку заметил, что к ним направляется его суженая.

— Так вот вы где, ваше императорское высочество! — укоризненно посмотрела на наследника престола Зимина.

— Сдаюсь, — развел руками тот. — Вы меня выследили.