Гросс

— Безобразие! — едва заметно улыбнулся Март. — А хочешь посмотреть?

— Хочу! Но он еще на заводе. Вот когда войдет в строй, и на нем проведут смотр…

— Это долгая история. Но дело поправимое, его командир — мой опекун. К слову, в недалеком прошлом он, как и я сейчас, был капитаном-рейдером.

— Почему был?

— Долгая история. В награду за подвиги его вернули в строй. В целом же, несмотря на возраст, я вполне самостоятелен.

— А почему тебе был назначен опекун? — проявил свойственную ему дотошность Николай.

— Я сирота, — не стал вдаваться в подробности новый знакомый.

— Простите…

— Мы же вроде на «Ты»?

— И в самом деле, — озадачено посмотрел на него Николай, после чего неуверенно улыбнулся.

— Ну и как? — пытливо посмотрела на Колычева императрица.

— Для первого знакомства все хорошо. Насколько я могу судить, ваш сын немного зажат и трудно сходится с людьми…

— Это я и без вас знаю! — бесцеремонно прервала его государыня. — Скажите, сможете ли вы пробудить в нем Дар?

— Пока не могу сказать ничего определенного…

Помолодевшая и заметно похорошевшая императрица испытующе посмотрела на Колычева и очень твердо, даже жестко произнесла:

— Мартемьян, мое расположение открыло вам, еще недавно безродному сироте, дорогу на самый Олимп.Вы обязаны мне почти всем. Не рискуйте же потерей этой высокой милости. Сделайте то, о чем я вас прошу. И можете рассчитывать на любую награду.

«Вот даже как? Ставки растут, а прошлые заслуги уже ничего не стоят? Это уже не благопожелание, это рык львицы, защищающей своего детеныша и его будущее».

— Я вам бесконечно признателен, государыня. Но мне с трудом удалось разглядеть даже обычную ауру принца. Я так понимаю, у вашего сына на груди постоянно висит мощный артефакт?

— Конечно! — удивленно посмотрела на него Евгения Федоровна. — В окружении моего сына множество одаренных. И любой из них при желании мог бы воздействовать… ну, вы понимаете?

— Хм, в этом есть определенный смысл, — кивнул Март. — Однако, его излучение слишком сильное даже для меня. Нельзя ли его снять?

— Вы что, с ума сошли? Это же государственная измена!

— А во врачебных целях?

— Пожалуй, это возможно, — немного подумав, согласилась императрица. — Но только в медицинском центре и под наблюдением соответствующих специалистов.

— Я так понимаю, речь о гроссах Ермольевой и Марцевой?

— Не только, но, да. Без них не обойтись.

— Понятно. И как скоро это можно будет сделать?

— Даже не знаю. Вы полагаете, это необходимо?

— Без этого точно ничего не выйдет.

— Хорошо, я подумаю, как можно все устроить.

— А в чем проблема?

— В том, что об этом сразу же узнает мой муж!

— И? — никак не мог сообразить Март.

— Есть вещи, — поджала губы царица, — которые лучше никому не знать. Включая и его величество. Ему вообще пока неизвестно о вашем знакомстве с цесаревичем, и если узнает, то ему это может не понравиться.

— Даже так?

— Он такой подозрительный!

— Но что, если он застанет меня здесь?

— Скажете, что пришли к своей невесте. Должны же вы видеться?

«Так вот почему Сашка застряла во дворце!» — с досадой подумал Март, но вслух произнес совсем другое.

— Ваше величество так добры!

— Не без этого, — кивнула царица. — Кстати, она ждет вас. Ну-ну, не стоит, идите уже, а я подумаю, что можно сделать.

Александра и впрямь дожидалась своего суженого в соседнем зале и, увидев входящего в двери жениха, недолго думая бросилась ему на шею.

— Боже, как я соскучилась! — всхлипнула она, награждая Марта крепким поцелуем.

— Я тоже…

— Никогда не думала, что фрейлиной быть так утомительно…

— Что, уже не хочешь делать придворную карьеру? — ухмыльнулся молодой человек.

— Колычев, еще слово, и я тебя убью!

— А рука поднимется?

— И поднимется, и опустится! Хотя нет, сначала я выйду за тебя замуж, а только потом убью!

— Сударыня, да вы охотница за наследством?

— Бог с ними, с твоими миллионами, — отмахнулась Саша. — Главное, что фрейлинами могут быть только незамужние девицы.

— Ничего страшного, испрошу для тебя место статс-дамы…

— Тогда тебе точно конец!

— Ну ладно-ладно. Неужели все так плохо?

— Да не то чтобы, — наморщила хорошенький носик будущая мадам Колычева. — Просто скука смертная, и рожи эти ехидные кругом. Фу!

— И что, никаких красавцев кавалергардов?

— Нашел красавцев, — фыркнула Зимина. — Напыщенные болваны в блестящих мундирах! А придворные — сплошь прохиндеи или идиоты, застывшие в прошлом веке, как мухи в патоке.

— А цесаревич?

— Даже не знаю, странный он какой-то.

— В смысле?

— Нелюдимый, наверное, — задумалась Саша. — И отца боится.

— Почему?

— Да откуда же мне знать, я тут всего неделю!

— Понятно. А с матерью у него как?

— Трудно сказать… она его постоянно контролирует, а он не смеет возражать.

— Друзья у него есть?

— Близких точно нет. Но это еще полбеды…

— А что главное?

— Цесаревичу недавно исполнилось шестнадцать, а он все еще не обрел Дара.

— Это настолько важно?