Гроссмейстер сыска

– В три часа ночи? Вряд ли! – покачал головой Гуров. – Но задуматься об этом стоит. Нам неизвестно, какими суммами ему приходилось ворочать, но подозреваю, что далеко не маленькими. А в таком разе всегда следует ожидать всяких сопутствующих неожиданностей.

– Скок был так откровенен с этой женщиной? – недоверчиво спросил Крячко.

– Не думаю. Скорее, она была достаточно наблюдательна, чтобы сделать подобный вывод, – ответил Гуров.

– Ты думаешь, на ее выводы можно полагаться?

– Во всяком случае, не мешает их проверить. Поэтому я и предлагаю тебе смотаться сейчас в Новогорск. «Смирновская» от тебя никуда не убежит.

– Вот так и получается, что вся жизнь состоит из страданий, – вздохнул Крячко. – Это наша национальная черта – самим себе создавать трудности, чтобы потом мужественно их преодолевать. Голову даю на отсечение, что ты просто напрасно сожжешь бензин. Этот Гайворонский нам ничего не скажет.

– В жизни не знаешь, где найдешь, где потеряешь, – убежденно сказал Гуров. – Почему бы ему нам и не рассказать про своего друга? Ему, наверное, тоже интересно, чтобы убийца был пойман.

– Да, если это не он сам убийца, – заметил Крячко. – Но раз ехать, то поехали. Засветло добраться мы уже не успеем, так хотя бы успеть вернуться до рассвета.

– На поезд опаздываешь? – с интересом спросил Гуров. – Все равно ведь дрыхнуть завалишься!

– Крепкий сон – залог здоровья! – назидательно заметил Крячко.

Он с сожалением убрал нераспечатанную бутылку в портфель и пошел в прихожую обуваться. Гуров немного подумал и все-таки набросал короткую записку жене, предупреждая, что, возможно, задержится.

На улице только еще начинало смеркаться, но затянутое тучами небо висело так низко, что создавалось впечатление, будто вечер давно наступил. В лицо летели невидимые холодные брызги. Дул ветер.

– Чего только не приходится претерпеть ради малознакомого гражданина Гамаюнова по кличке Гамак! – сказал Крячко, поднимая воротник своей куртки и поспешно ныряя в салон машины. – Может, я сейчас скажу что-то кощунственное, но иногда мне кажется, что овчинка выделки не стоит, честное слово! Кому будет хуже, если этому Гамаку обеспечат пожизненные нары?

– На эту тему можно рассуждать долго и обстоятельно, – заметил Гуров. – Но я скажу коротко – хуже будет всем.

– Я бы сказал, что это парадокс, – заявил Крячко.

– Парадокс – это когда всех устраивает несправедливый приговор, – отрезал Гуров, запуская мотор. – И ты это прекрасно понимаешь. Просто тебе хочется потрепаться, как обычно. Но у меня сейчас нет настроения. Лучше скажи, никакой новой информации от Тяжлова не поступало?

Крячко помотал головой.

– Слишком быстро ты захотел, – сказал он. – Тяжлов не меньше суток вспоминать будет. Как минимум. Завтра утром я ему обязательно позвоню, а потом сброшу информацию тебе на мобильник…

– Заодно будет неплохо, если ты наведаешься к экспертам, – сказал Гуров. – И выяснишь, что у них там по части вещественных доказательств. Я бы и сам мог сходить, но почему-то мне кажется, что пока мне не стоит светиться в родных стенах. У меня предчувствие, что это дело преподнесет нам еще немало сюрпризов. Поэтому не следует торопить события.

– Ладно, сделаю, – сказал Крячко. – Мне это ничего не стоит. Да и люди на полковника Крячко смотрят с большим доверием, нежели на полковника Гурова. Все знают, что полковник Крячко – простой парень, и ничего плохого от него не ждут. Мне остается только беззастенчиво этим пользоваться.

– На этот раз я советовал бы тебе все-таки быть поосторожнее, – заметил Гуров. – И особенно свой интерес к делу Скока не афишировать. Пусть все думают, что у нас нет никаких сожалений. Что выросло, то выросло.

– А ты всерьез надеешься найти настоящего убийцу? – вдруг почти грустно спросил Крячко.

– Ты меня знаешь, – сказал Гуров. – Что значит «надеешься – не надеешься»? Я просто ищу.

– Ты же знаешь статистику по «заказухе», – вздохнул Стас. – Она неутешительна.

– Статистика существует для того, чтобы мы могли корректировать свою работу и исправлять ошибки, – сказал Гуров. – Правда, лентяи склонны видеть в статистике мистический смысл… – он покосился в сторону Крячко.

– Ничего себе! – возмутился тот. – Меня, голодного и неопохмеленного, везут на край света в нерабочее время и еще обзывают лентяем! Требую высадить меня у ближайшей станции метрополитена!

– Я и не думал тебя обидеть, – посмеиваясь, сказал Гуров. – Я просто посоветовал тебе не придавать статистике слишком большого значения. Статистику делают люди, и зачастую не слишком добросовестные.

– Черт с ней, статистикой! – воскликнул Крячко. – Я упомянул о ней чисто случайно. Забыл, что полковник Гуров – противник точных наук. Его стихия – интуиция.

– Интуиция – не что иное, как точное знание, хранящееся до поры в кладовых памяти, – возразил Гуров.

– Посмотрим, как твои кладовые помогут тебе сегодня, – высказался Крячко. – Конкретные пацаны любят, когда им предъявляют что-нибудь конкретно. Твоя интуиция вряд ли их заинтересует.