Гроссмейстер сыска

– Да все просто, – сказал Головко. – Баба там у него. А точнее сказать, девчонка молодая. На одной площадке со Скоком живет. Так что все сходится. Никудышная, скажу вам, девица! Родители у нее порядочные люди, всю жизнь трудятся. А она не знаю в кого – выпивает, дружбу вот с такими, как этот Гамак, водит, ну и прочее… А ведь на этом Гамаке пробы ставить негде, рецидивист! Ему уж за тридцать, поганцу, а выглядит на все сорок, ну… А ей едва двадцать исполнилось! Если бы у меня такая дочь была – со стыда бы сгорел, ей-богу!

– А у вас дети есть? – поинтересовался Гуров.

Головко развел руками.

– Не сподобил господь! – со вздохом сказал он. – В чем-то мы, видно, с Лидией Михайловной перед ним провинились. Она, я полагаю, еще и из-за этого самого болеет. Женщина, которая не родила, это, Лев Иванович, трагедия, можно сказать. Получается, она жизнь напрасно прожила вроде… А отсюда, само собой, и болячки… Ну это-то вам не интересно, извините!

– Бывает, Денис Степанович, – сказал Гуров. – Вот и у меня детей нет. Кто знает, может, там наверху все это, и правда, подсчитывается? А потом тебе счет и предъявят – и выйдет, что ты зря небо коптил!.. Но не будем о грустном. Давайте вернемся к нашему Гамаку. Вы вроде обещали мне первому позвонить, если что разузнаете?

– Звонил, Лев Иванович! – вытаращил глаза Головко. – Вот клянусь, звонил! У вас никто трубку не брал!

Гуров с некоторым смущением вспомнил, что оставил мобильный телефон в машине, когда заходил в мастерскую «Трек-Супера», и постарался сменить тему.

– А сначала-то я вообще хотел с этим Гамаюновым по душам поговорить, – объяснял дальше Головко. – Тут ведь дело в чем? Эта девица, которую он с пути сбивает, – Сиротина Ирина Петровна, – она же в отъезде сейчас. Ее родители в Кисловодск отправили к тетке – вроде надеются, может, она там про своих дружков забудет. А этот Гамаюнов все равно каждую ночь под окнами у Сиротиных мотается – думает, вдруг приехала. Может, там еще чего у него на уме, не знаю. Знаю только, что людям от него одно беспокойство. Ну я и пошел к нему прямо на дом. Такие, как он, встают поздно. У них жизнь ночная, сами знаете. Ну, постучал я, потребовал открыть по-хорошему.

– А он что?

– А он ко мне с угрозами. Особенно когда я его про вчерашнюю ночь спросил. Буквально озверел. Не человек, а горячка белая. Ну, я подумал-подумал и в МУР позвонил, капитану Туманову. Соображения ему свои высказал. Ну, а дальше вы знаете…

– Да, дальше я знаю. Что же, выходит, вы тоже, Денис Степанович, думаете, что Гамаюнов имеет отношение к убийству Скока?

– Кто его знает! – Головко озадаченно поскреб затылок. – Скорее всего, не имеет. Я еще вчера подумал, что не мог он этого сделать. Вы же видите, какой он, – чуть что, сразу орать и за ружье хвататься. Псих, одним словом. А тот, который убил, человек аккуратный и с железными нервами. Скок ведь мужчина не маленький – чтобы его с одного удара завалить…

– Ну, а если соседка Скока вдруг опознает Гамаюнова? Тогда что?

– Тогда ему туго придется, откровенно скажу. У нас ведь знаете как… У него за плечами три ходки, покушение на представителя власти, незаконное хранение оружия, наркотики опять же… Запросто могут и это убийство повесить, ничего хитрого.

– Вот и я этого опасаюсь, – доверительно сказал Гуров. – Не потому, что жалею этого Гамаюнова, а потому, что, когда дело остается нераскрытым, проигрывают все.

– Это верно, – вздохнул Головко. – Да что же делать? Так уж у нас заведено.

– Искать надо! – твердо сказал Гуров. – Возможно, понадобится ваша помощь, Денис Степанович. Вы как на это смотрите?

– Всегда готов! – серьезно сказал Головко. – Только скажите, Лев Иванович. Если чего, вы теперь знаете, где я живу. Заходите в любое время дня и ночи. У нас запросто.

– Обязательно загляну, – пообещал Гуров, поднимаясь из-за стола. – А вы не стесняйтесь. Если жене требуется хороший врач, я, наверное, мог бы помочь.

Головко с кривой улыбкой махнул рукой.

– Оклемается! – грубовато пошутил он. – А вы уже уходите? Может, это… на посошок?

Гуров подумал и тоже махнул рукой.

– Где наша не пропадала! – отчаянно сказал он.

Глава 8

Ему пришлось ждать Крячко не менее тридцати минут. За это время набежали тучи, и начал накрапывать противный мелкий дождь. Гуров включил дворники на ветровом стекле и без энтузиазма принялся разглядывать унылый пейзаж за окном.

Этот пригород Москвы не очень нравился ему, хотя, наверное, по-своему это был довольно уютный уголок, даже имевший некоторые преимущества перед центром. Гуров охотно верил словам Головко о том, что Жулебино – место относительно безопасное. Только лично для него это сейчас не имело никакого значения. Для него Жулебино сейчас превратилось, образно говоря, в кровоточащую занозу, не удалив которой он ни за что не смог бы успокоиться.