Гроссмейстерский балл

Сегодня он чувствовал себя в ударе. Ему чем-то нравился Филипп. У Стаса не было друзей на заводе. Шесть лет работы — и ни одного друга. Бывает и так. Приятелей много, а друзей нет. Он был женат. Вернее, якобы женат. Вот уж с полгода, как они не живут вместе. Когда его спрашивают о причине разлада, он отвечает: «Не сошлись родителями». Это правда. Почти… Он жил с матерью, линотиписткой типографии имени Володарского. Мать каждую неделю сватала ему какую-нибудь из «испытанных» девушек-наборщиц. Девушки, красные от смущения, волнения и чая, уходили. Стасу они не нравились, и он их не провожал. Вначале Стаса это развлекало, потом — надоело. У него было несколько случайных приятельниц, с которыми он проводил вечера. Стас коллекционировал пластинки и магнитофонные ленты с записями модных песенок и джазовой музыки, пил при случае пиво «Сенатор», носил модные рубахи. Летом он ездил в альплагерь «Али-Бек», где слыл своим парнем. В один из отпусков купил мотоцикл «ИЖ» и носился по пригородам Ленинграда, нервируя дачников. Ухлопав в восемнадцать дней шестьдесят рублей на запчасти и восемь рублей на штрафы за «превышение и нарушение», он продал мотоцикл… Учился Стас в радиотехническом техникуме. Заочно. Техникум он собирался кончать в этом году; впрочем, у него были кое-какие задолженности еще за первый курс. Но это не в счет. Сдаст. В техникуме он на хорошем счету.

В двадцать семь лет можно добиться большего: стать инженером, как этот парень, что напротив него мусолит изогнутую ручку пивной кружки. Но у бывшего юнги было не все гладко в жизни. Отец Стаса, старпом с «Декабриста», редко бывал дома. После того как отец настоял на списании Стаса с пароходства (Ларионов-младший плохо переносил плавания), Стас видел отца раз десять, не больше, и не особенно жалел об этом: у отца появилась в Кронштадте другая семья. В школе Стасу было трудно ужиться с товарищами, которые понятия не имели о зюйд-весте и такелаже. Мать пристроила его в радиомастерскую Ленторга, расположенную в Апраксиной дворе.

Замученные финотделом бывшие частники-мастера, похожие друг на друга сытыми животами, перетянутыми плетеными цветными поясками, преподали Стасу первые уроки цинизма. На дочери одного из них он потом и женился. Возможно, и Стас купил бы себе цветной артельный ремешок, но мать уговорила его уйти на завод. Однако бойкая артельная хватка и определенный взгляд на вещи глубоко в нем укоренились…

Что знает о жизни этот парень? Этот Филипп?! Школу, институт, завод. Все гладко, все под наблюдением родителей. Обеспеченные люди. Квартира из нескольких комнат, в углу старый, доставшийся от бабушки рояль. С каким вниманием он ловит каждое его слово…

— У вас дом, а есть рояль?

Вопрос был неожиданным. Филипп отрицательно покачал головой.

— Не может быть, — усмехнулся Стас. — Ну, а сколько у вас комнат? Три? Или четыре?!

— Две, — ответил Филипп.

Стас забарабанил пальцем по столу.

— Так вот, к примеру, наш завод, — продолжал он. — Есть «Электросила», «Светлана», «ГОМЗ», «Кировский». С мощной автоматикой, конвейерными линиями. Там точно рассчитаны возможности. А наш? Семьсот человек с уборщицами. План — будь здоров! Вот и гоним! Как попало. Лишь бы спихнуть. Лишь бы прибор на заводских испытаниях не свалился, а там хоть трава не расти… Ты посмотри, кто пришел!

Филипп оглянулся. Возле кассы стоял Левка Гликман. Запрокинув голову, он читал меню. Рядом стояла девушка, которая провожала Филиппа в конструкторский. Нина. Та самая. Филипп ее узнал. В руках у Нины большой рюкзак вишневого цвета с наклеенными картинками. Левкин рюкзак.

— Они что, начали дружить? — иронически произнес Стас.

Левка получил несколько жетончиков и оглянулся в поисках места. Филиппу хотелось, чтобы Левка его заметил. Сам заметил. Конечно, можно было ему помахать рукой, но ни к чему: подумает, любопытничаю.

Стасу было плевать на соображения этического порядка. Ему хотелось, чтобы Нина расположилась за их столом. Но он сделал «финт».

— Эй, конструктор! Валяй сюда! — крикнул Стас таким тоном, чтобы стало ясно: кроме Левки, он никого не видит.

Стас оглядел приближающуюся пару. На его лице появилось чуть недовольное и растерянное выражение: «Если б знал, что ты с девушкой, ни за что не позвал бы. Даже неудобно как-то».

Но Левка совсем не огорчился приглашением. Его, вероятно, это даже устраивало. «Пижон, — подумал Филипп. — Морочит голову девчонкам, хочет выглядеть неотразимым сердцеедом. Сплошная показуха!» Сколько их было у него, этих симпатий! К каждому институтскому вечеру новая. Где он их вербовал, оставалось загадкой. Однажды Левка был с двоюродной сестрой, красивой студенткой. Филипп пригласил ее танцевать и узнал о родственных связях. Но Левка, стервец, вел себя так, словно это была не сестра, а влюбленная в него английская королева. Умеет подать…

— Ой, мальчики! Я думала, мы одни будем в этом вертепе, — смеялась Нина. — Я так рада! Это он меня сюда затянул!

— Ниночка, привет! — провозгласил Стас. — Как мальчишка? Еще не курит?!