Гроссмейстеры афёр

— Да-а, без вскрытия брюшной полости не обойтись! — И, заметив, как изменилось лицо Оксаны, добавил: — Слушай, может, обойдёмся без вскрытия? Опиши все свои одесские похождения, не забудь и налёт на эту квартиру.

Сагой о хождениях по квартирам. собственноручно исполненной налётчицей, Герцог закрепил её вербовку.

* * *

Милейшее создание с копной золотистых волос и этаким обволакивающим взглядом, Оксана Гиль совершала налёты изящно и грациозно.

В незнакомом доме она появлялась с цветочками в руках или с коробкой от торта. Всем было ясно, что девушка идёт к кому-то в гости. Ещё у неё была маленькая сумочка, где кроме косметики лежала фомка. которой Оксана пользовалась чаще, чем повсечасной косметикой.

Дюймовочка заявлялась на самый верхний этаж и звонила в каждую дверь. Открывшим двери людям она обворожительно улыбалась, спрашивая заготовленную глупость, к примеру: «А Галя дома?» — и тут же получала полную и совершенно необходимую для последующих действий информацию.

Через две минуты Оксана проникала в квартиру, где проживала «Галя», а ещё через какое-то время и в другое жилище, в котором никакой «Гали» и быть не могло.

За две недели Гиль, с её слов, совершила в Одессе около сорока квартирных краж. От разработанной схемы её иногда заставляли отступать открытые форточки и распахнутые балконные двери, — как это было в случае с Бруно, — и она без колебаний меняла курс. Нередко Оксане помогали соседи ограбленных: встреченного в подъезде мужчину миловидная налётчица просила донести сумки или баулы до такси. И несли!

Сдавать вещи в комиссионные она не решалась — там надо предъявлять паспорт, а значит, оставлять следы. Распродавала награбленное посетителям ресторанов, обслуге гостиниц, словом, покупателей искала среди тех, кто имеет при себе значительное количество наличности.

Целые сутки Гиль, в компании Бруно и ночного горшка под кроватью, описывала свои похождения. Они оба ожидали выхода платинового ожерелья.

Ознакомившись с творческим путём мошенницы, Герцог сделал ей предложение, от которого Гиль не могла отказаться. И не потому, что Юлий пообещал в случае отказа сдать её милиции вместе с собственноручно написанным чистосердечным признанием. А потому, что предложение было весьма прибыльным и, по прикидкам нашедших друг друга авантюристов, менее опасным, чем незаконное проникновение в жилища обеспеченных граждан, и более изящным, чем лазанье по форточкам и балконам…

* * *

Вскоре Оксана, оформив проплаченный Герцогом брак с одним одесским фарцовщиком, сменила паспорт, став гражданкой Харченко. Ещё через некоторое время она с помощью Юлия устроилась кассиром одесской сберегательной кассы №-3567/18, которую троица превратила в скважину по выкачке денежных знаков.

Схема обогащения, — а это уже стало фирменным знаком Юлия, — была до гениальности проста.

В один прекрасный день Бруно во время дежурства Харченко заводил сберкнижку, внеся на текущий счёт одну тысячу рублей. При заполнении графы «приход» Оксана «ошибалась» и вписывала десять тысяч рублей. В следующее её дежурство тот же Бруно снимал с книжки девять тысяч. И это повторялось многократно. Подельники делили деньги поровну, всегда оказывалось, что половина доставалась Герцогу…

По его расчётам денежный фонтан должен был бить не менее года, но затяжной харакири был прерван одесским ОБХСС через десять месяцев.

* * *

Скважина обогатила троицу на сто девяносто восемь тысяч рублей (цены середины 1960-х годов).

На следствии и суде Оксана, рассчитывая на обещанную помощь оставшихся на свободе подельников, всю вину взяла на себя. Её приговорили к двенадцати годам лишения свободы.

Бруно был признан психически недееспособным.

Герцог ударился в бега. Впрочем, и Бруно, и Оксана знали его как «Юрия Козленко». Человека с этими анкетными данными и искал Всесоюзный уголовный розыск…

* * *

Вслед за задержанием Оксаны Герцог спешно попрощался с отцом и под фамилией Пономаренко вылетел в Киев.

В гостинице устроился под фамилией Бондаренко. Паспорт на Козленко Юрия Аркадьевича сжёг, пепел утопил в унитазе.

До назначенной встречи с представителем администрации промышленного объединения «Магдрагмет» оставалось ещё два дня. Часами просиживая у телевизора или слоняясь по коврам роскошного трёхкомнатного «люкса» Юлий испытывал настоящие физические муки. Нет-нет, не от страха быть задержанным. От безделья…

Наконец контракт подписан, предписание приступить к работе и пропуск в закрытую Магаданскую область получены. Осталось взять билет и в иллюминатор взлетающего самолёта сделать прощальный взмах рукой. «Не злато ль ищешь ты в краю далёком? Его ль ты не нашёл в краю родном?»

Заметая следы, Юлий вылетел из Киева в Москву под фамилией Тарасюк, а из Москвы в Магадан уже под фамилией Герцог, на которую он и оформлял контракт.

Через три года после исчезновения из Ленинграда Герцог возродился на золотом прииске «Самородный» в должности начальника планового отдела.