Гроссмейстеры афёр

Юлий физически ощущал на себе, на своей спине буравящие рентгены обслуги и посетителей, он слышал дребезжащие смешки: с кем пришла эта экстравагантная старушка, осыпанная бриллиантами? С сыном? С младшим братом? Да бросьте вы, наивные люди! С нею рядом — дешёвка-любовник, который срывает с нее дикую деньгу. Это же — бессовестный жиголо, эксплуатирующий богатых вдовушек! Но, в общем-то, жалко его. Ведь не так легко слушать каждую ночь, как грохочут её столетние кости, взбираться на её чресла, древние, как следы мамонта…

* * *

Фрида говорила без умолку, курила нещадно, большими глотками, будто хотела быстрее захмелеть, осушала бокал за бокалом шампанское. К поданному блюду едва прикоснулась.

Тут же предложила ехать к ней домой, где она приготовит «медовому Юлику» жареного гуся. Герцог поинтересовался, где же Серебряков?

— Он остался там, — Фрида неопределенно махнула рукой, но было ясно, что она имеет в виду кладбище.

Юлий насторожился. Интуиция подсказывала, что на квартире у бывшей любовницы придётся балансировать на канате без всякой сетки и гусём там не отделаешься.

Поднимая глаза, он видел жуткую копну волос, красное пятно на щеке, и сердце замирало от брезгливости, словно схваченное ее костлявой рукой.

«Неужели я любил эту женщину?» — в сотый раз задавал он себе вопрос.

— У меня сегодня деловое свидание, — стараясь вложить в интонации как можно больше жесткости и деловитости, ответил он на приглашение к гусю и невольно поморщился: чувство гадливости к самому себе овладело им. «Ведь она меня по-прежнему любит!»

Фрида обратила на него свой, уже затянувшийся хмельной поволокой взгляд, и молча закивала головой.

«Прекрасно, что раскусила уловку, великолепно, что рассеялся туман, это важный этап в новых отношениях», — подумал Герцог.

То, что за первой встречей последуют и другие — он не сомневался — ведь дал же себе слово заняться более «интеллигентным» промыслом! Фрида, уйдя с преподавательской работы, устроилась благодаря связям покойного мужа советником зампредседателя исполкома, курирующим торговлю. А это для Герцога сулило незаурядные перспективы.

«Почему бы не перебраться в управление торговли? Тем более что и просить об этом не надо. Вон ведь как наседает моя бывшая любовь!» — мысленно прикидывал Юлий, пустым взглядом уставившись на продолжавшую беспрерывно говорить спутницу.

— Юлик, очнись! У тебя такое выражение лица, будто ты едешь в такси и не сводишь глаз со счётчика.

«Чёрт, неужели она читает мысли?» — поморщился Герцог.

— Уже приехали! — громко засмеявшись, закончила фразу Фрида. — Да-да, мой дорогой. Женщине достаточно одного взгляда, чтобы определить: любят ли её. Я настаивать не смею. Но в память о нашей любви… Помнишь, в твоих стихах, посвящённых мне, есть строки: «Воспоминания… Хрустальнозолотая паутель… Хотя у прежних грёз нас держат крепче якорных цепей…» Вот они-то и держали меня всё это время, не давали сорваться. Наши грёзы и твои стихи… В память о нашей любви я помогу тебе устроится. Соглашайся! У меня есть связи среди влиятельных людей и в обкоме, и в облисполкоме. Я думаю, ты ревновать не будешь? Связи — это не роскошь, а средство продвижения. И мы с тобой начнём всё сызнова, но в других ипостасях. Соглашайся! Начальником отдела — не обещаю, но замом сделаю!

Фрида Израилевна своё слово сдержала. Подобно ракете-носителю, вывела возлюбленного на торговую орбиту. Траектория служебного взлёта Юлия Герцога будет необыкновенно крутой. Связи бывшей любовницы, добротное образование, талант коммерсанта и психолога, наконец, душевная наглость и умение плевать в глаза окружающим позволят Юлию с завидной быстротой вырасти в номенклатурного зубра…

Глава шестнадцатая. «Конвертация» — двигатель торговли

С первого дня вступления в должность заместителя начальника управления торговли Ленинградского облисполкома Юлий Львович Герцог принялся формировать уютное для себя пространство единовластия.

Озвученный им в присутствии подчиненных любимый девиз: «Групповые решения я принимаю, глядя в зеркало» — являл собой и основной принцип его гласной и «теневой» деятельности.

Вскоре из его приемной исчезли все доставшиеся от предшественника так называемые помощники, консультанты и советники.

Секретарём он назначил своего дальнего родственника, Семёна Плоткина, которому всецело доверял.

Теперь аудиенцию мог получить любой завмаг или начальник горрайторга. Приток и очередность торговых работников Герцог регулировал сам, без посторонней помощи.

Доступность Юлия Львовича была показной. На самом деле он просто не намерен был делить с кланом из приемной подать, доставляемую ходоками за право получить товары, пользующиеся повышенным спросом, попросту говоря, — дефицит.

Протокол общения с просителями с годами не менялся.