Гроссмейстеры афёр

Покушение в январе 1969 года, инцидент с Володей Егоровым, которому в аварии снесло полчерепа, заговор оасовцев в 1971-ом внушили Брежневу мысль о том, что за ним по пятам следует злой рок, уготовивший ему насильственную смерть. А единодушный отказ ветеранов Политбюро отпустить его на заслуженный отдых? Это что? Не свидетельство ли это тому, что они держат его в качестве «живой мишени для отстрела»?!

Не найдя объективных доказательств своим подозрениям, Леонид Ильич поделился ими с женой.

Вердикт Виктории Петровны был резким и бескомпромиссным:

— Да, Лёня, надо уходить. Ты ведь ничего уже не можешь. А те, кто ещё что-то может, — все эти Тихоновы, соломенцевы и черненко — им ничего не нужно, кроме собственных кресел. Поэтому они тебя и держат. Возможно, как «живую мишень», а, возможно, потому что очень боятся, чтобы кто-то из молодых, тот же Романов, не вырвался вперёд, — ведь тогда им всем придёт конец… Уходи!

Однако атеросклероз сосудов головного мозга и увлечение наркотическими средствами сделали Брежнева неполноценным не только физически, но и умственно. Он стал безвольной игрушкой в руках хитромудрых соратников по Политбюро, потеряв способность критически оценивать свои поступки…

Самоубийство в знак протеста

Весной 1982 года произошли события, которые оказались для Леонида Ильича роковыми. Он отправился в Ташкент на празднества, посвящённые вручению Узбекской ССР ордена Ленина.

23 марта 1982 года по программе визита Брежнев должен был посетить несколько объектов, в том числе авиационный завод. С утра, после завтрака, состоялся обмен мнениями с местным руководством, и все вместе решили, что программа достаточно насыщена и посещение завода будет утомительным для Леонида Ильича. Договорились туда не ехать, охрану сняли и перебросили на другой объект.

По словам личного телохранителя Леонида Ильича, Владимира Медведева, со всеми запрограммированными посещениями управились довольно быстро. Возвращаясь в резиденцию, Брежнев посмотрел на часы и обратился к первому секретарю ЦК компартии Узбекистана Рашидову:

— Время до обеда ещё есть. Мы обещали посетить завод. Люди готовились к встрече, собрались, ждут нас. Нехорошо… Возникнут вопросы… Пойдут разговоры… Надо ехать!

Разговор зашёл при подъезде к резиденции. Вмешался начальник охраны Брежнева, генерал Рябенко:

— Леонид Ильич, ехать на завод нельзя. Охрана снята. Чтобы её вернуть, нужно время… Да и потом, мне докладывают из резиденции, что ваш питомец Лама просто с ума сошёл, управы на него никакой, беснуется, не приведи господь, покусал уже всех « прикреплённых»…

Это был последний козырь Рябенко, он ничего не придумал, сказал, как было, ибо для него уже не являлось секретом, что все встречи и визиты Брежнев осуществляет либо отменяет в зависимости от поведения тибетского кота накануне поездки…

Генеральный, уязвлённый вторжением подчинённого в сферу его самых сокровенных тайн, жестко ответил:

— Ты вот что. Возвращай охрану, а мой питомец — не твоя забота. О нём я позабочусь сам. На всё про всё даю тебе пятнадцать минут…

Как рассказывал в последующем полковник Котов, бывший начальник одного из управлений Комитета госбезопасности Узбекской ССР, выйдя из машины, Брежнев с Рашидовым и телохранители двинулись к цеху сборки. Когда проходили под крылом почти готового самолёта, народ на лесах также стал перемещаться. Леонид Ильич уже почти вышел из-под самолёта, когда вдруг раздался жуткий скрежет. Стропила, окружавшие строящийся самолёт, не выдержали, и огромная деревянная площадка — во всю длину самолёта и шириной метра четыре — под неравномерной тяжестью перемещавшихся рабочих рухнула! Люди по наклонной покатились на делегацию. Брежнев и Рашидов, вместе с сопровождавшими, были накрыты рухнувшей площадкой и скатившимися с неё рабочими.

…Леонид Ильич лежал на спине, рядом с ним Рашидов с разбитой головой. Тяжёлая площадка, слава богу, не успела никого раздавить. Генерал Рябенко, повинуясь какой-то внутренней инерции, взглянул на часы. Было 13 часов 23 минуты. Эти цифры он запомнил на всю жизнь.

Телохранители с большим трудом подняли Генерального.

Ехать в больницу Брежнев отказался, и телохранители, усадив его на заднее сидение правительственного «ЗИЛа», рванули в резиденцию. Думали как лучше, а оказалось, привезли шефа к новой для него трагедии.

…В 13 часов 23 минуты Лама, перекусив зубами металлический поводок и искусав до крови пытавшихся удержать его телохранителей, выбежал на улицу и бросился под колеса первой проезжающей машины.

Когда телохранители сообщили Леониду Ильичу о поведении Ламы накануне инцидента на авиазаводе и показали изуродованный труп «провидца», Генеральный обнял генерала Рябенко и, прослезившись, сказал:

— Ты был прав, на авиазавод не нужно было ездить!

* * *

— Ну вот, как я предполагал, всё сходится! Теперь я уверен, что все тибетские коты обладают даром предвидения… Если бы они ещё умели говорить! — воскликнул Зильберман, когда Герцог закончил свой рассказ.