Гротески

Ангел возвел глаза к небу и, повернувшись к гиду, сказал шепотом, чтобы не проявить невоспитанности:

- Он каждое утро садится за стол! Господи, как это хорошо для коммерции!

VI

- Здесь, сэр, мы можем получить стакан сухого хереса и сухой сандвич с ветчиной, - сказал гид, - а на десерт - запах пергамента и бананов. Затем мы пройдем в зал номер сорок пять, где я вам покажу, как основательно изменилось наше судопроизводство за то недолгое время, что прошло после Великой Заварухи.

- Неужели закон в самом деле изменился? - сказал Ангел, с усилием отпилив зубами кусок ветчины. - А я думал, он не подвержен переменам. Какого же характера дело там будет разбираться?

- Я счел за благо выбрать дело о разводе, сэр, чтобы вы не уснули под воздействием озонированного воздуха и судейского красноречия.

- Ах так? - сказал Ангел. - Ну что ж, я готов.

Зал суда был переполнен, они с трудом нашли свободные места, и какая-то дама тут же уселась на левое крыло Ангела.

- Такие процессы всегда собирают много публики, - шепнул гид. - Не то что когда вы были здесь в девятьсот десятом году!

Ангел огляделся по сторонам.

- Скажите, - спросил он вполголоса, - который из этих седовласых судья?

- Вон тот, в круглом паричке, сэр. А там, левее, присяжные, - добавил гид, указывая на двенадцать джентльменов, расположившихся в два ряда.

- Каковы они в личной жизни? - спросил Ангел.

- Думаю, что отнюдь не безупречны, - улыбнулся гид. - Но, как вы скоро убедитесь, по их словам и поведению этого не скажешь. Это присяжные первого класса, - добавил он, - они платят подоходный налог, так что их суждения в вопросах нравственности очень и очень ценны.

- Лица у них умные, - сказал Ангел. - А где прокурор?

- Что вы, сэр! - с живостью воскликнул гид. - Это ведь гражданское дело. Вон истица - та, у которой глаза в трауре, а губы чуть подкрашены, в черной шляпе с эгреткой, с ниткой жемчуга и в скромном, но сшитом по моде черном костюме.

- Вижу, - сказал Ангел. - Интересная женщина. Она выиграет дело?

- Мы это так не называем, сэр. Ибо, дело это, как вам, вероятно, известно, печального свойства: рушится семейный очаг. Постановление о разводе не доставит ей радости, так я, по крайней мере, предполагаю. Впрочем, при ее внешности, еще сомнительно, утвердит ли его Королевский проктор.

- Королевский проктор? Это еще что такое?

- А это такой небесный консерватор, по должности своей воссоединяющий тех, кого человек разлучил.

- Я что-то не понимаю, - сказал Ангел раздраженно.

- Видимо, я должен разъяснить вам, - зашептал гид, - в каком духе наше правосудие подходит к таким делам. Вы, конечно, знаете, что назначение нашего закона - карать преступника. Поэтому он требует от невиновной стороны, каковой в данном случае является эта леди, сугубой невиновности не только до того, как она получит развод, но и еще в течение шести месяцев после этого.

- Вот как? - сказал Ангел. - А где виновная сторона?

- Вероятно, на юге Франции, вместе с новым предметом своей привязанности. Их место - под солнцем, ее - в зале суда.

- Вот чудеса! - сказал Ангел. - Ей так больше нравится?

- Есть женщины, - сказал гид, - которые с удовольствием появляются где угодно, лишь бы их могли увидеть в красивой шляпе. Но большинство предпочло бы провалиться сквозь землю.

- Эта, на мой взгляд, на редкость привлекательна, - живо отозвался Ангел. - Я бы не хотел, чтобы она провалилась сквозь землю.

- Независимо от привлекательности, - продолжал гид, - они, если хотят освободиться от обидевшего их лица, принуждены выставлять свое сердце на всеобщее обозрение. Это необходимо для того, чтобы покарать обидчика.

- Какая же кара его ожидает? - спросил Ангел простодушно.

- Он получит свободу, а также право наслаждаться жизнью на солнышке со своей новой подругой до тех пор, пока не сможет вступить с нею в законный брак.

- Для меня тут какая-то загадка, - едва слышно произнес Ангел. - Не это ли называется свалить с больной головы на здоровую?

- Что вы, сэр! Закон никогда не допустит такой ошибки. Вы судите односторонне, а это не годится. Эта леди - верная, жестоко обиженная жена (будем, во всяком случае, надеяться, что так), которой наш закон обеспечивает защиту и помощь, однако в то же время она, в глазах закона, заслуживает известного порицания за то, что пожелала прибегнуть к этой защите и помощи. Ибо, хотя закон теперь чисто государственное дело и не имеет никакого отношения к церкви, он втайне все еще придерживается религиозного правила "вступил в брак - и крышка" и считает, что, какому бы небрежному или жестокому обращению ни подвергалась замужняя женщина, ей все же не следует желать свободы.

- Ей? - переспросил Ангел. - А мужчина разве никогда не желает свободы?

- Что вы, сэр! Очень даже часто.

Но мужчину ваш закон не считает за это достойным порицания?