Гроза

Ну как же это мне сказать,
Когда звенит трамвай,
И первая звенит гроза,
И первая трава,
И на бульварах ребятня,
И синий ветер сел
На лавочку,
И у меня
На сердце карусель,
И мне до черта хорошо,
Свободно и легко,
И если б можно,
Я б ушел
Ужасно далеко.
Ну как же это мне сказать,
Когда не хватит слов,
Когда звенят твои глаза,
Как запах детских снов,
Когда я знаю все равно —
Все то, что я скажу,
Тебе известно так давно,
И я не разбужу
Того, что крепко, крепко спит,
Но не моя ж вина,
Что за окном моим кипит
Зеленая весна.
Но все равно такой порой,
Когда горит закат,
Когда проходят надо мной
Большие облака,
Я все равно скажу тебе
Про дым,
Про облака,
Про смену радостей и бед,
Про солнце,
Про закат,
Про то, что, эти дни любя,
Дожди не очень льют,
Что я хорошую тебя
До одури люблю.

24 апреля 1935

«Нынче окна…»

Нынче окна
невозможно синие,
просто невозможная
шальная синь.
Удивляются деревья в инее,
что луну никто не снес в Торгсин.
До того она сегодня золотистая,
до того веселым золотом горит,
что стихи выходят неказистые
и куда-то к черту убегает ритм…

1935

«Ты помнишь, конечно, все…»

Ты помнишь, конечно, все:
И моря зовущий плеск,
И радость, которую ты
Мог ощупать руками.
Была огромная ночь,
И звезды летели к земле,
И звезды казались тогда
Веселыми светляками.
Ты помнишь, конечно, все:
И как тебя обдувал
Ветер, который знал
Столько дорог и песен,
Ты помнишь, как он звенел,
Этот шальной простор,
И как ты терял свой вес
(Тебе казалось, ты таешь).
Была огромная ночь
И полукружье гор.
В небе плыла луна,
Большая и золотая.
Ты помнишь, конечно, все.
В комнате синяя тишь.
По комнате бродят тени,
Ломкие как надежды…

1935

«У земли весенняя обнова…»

У земли весенняя обнова,
только мне идти по ноябрю.
Кто меня полюбит горевого,
я тому туманы подарю.
Я тому отдам чужие страны
и в морях далеких корабли,
я тому скажу, шальной и странный,
то, что никому не говорил.
Я тому отдам мои тревоги,
легкие неясные мечты,
дальние зовущие дороги,
грустные апрельские цветы…

1935

«Я, наверно, родился поздно…»