Гроза 3

15 мая 1942 года Москва

- Насколько я понимаю, наш главный консультант против основных положений доклада не возражает. - Подполковник Гладышев отложил в сторону папку с прочитанным им докладом о развитии повстанческого движения в европейских колониях.

- Ни в коем случае! - Андрей даже поднял обе руки в знак согласия. - Но хотелось бы внести некоторые пожелания.

- Какие же? - Подполковник Гладышев приготовился записывать то, что посчитает нужным сказать гость из будущего.

Заочно знакомый с личностью полковника Банева уже более полугода, заместитель генерала Зайцева впервые был представлен ему лично десять дней назад, когда Верховный дал согласие на создание этого «клуба по прогнозам». Необходимость организации этого комитета, органа, или как его ещe можно обозвать на бюрократическом языке, понимали все, но Верховный всe тянул с решением, а желающих поторопить его, естественно, не находилось.

- Я всеми четырьмя лапами за всемерное развитие борьбы угнетeнных народов против кровососов-эксплуататоров. - Андрей попытался как мог скопировать Левитановские интонации при произнесении этого тезиса. - Но без ненужного фанатизма.

- Это как? - Генерал Зайцев являющийся руководителем вновь образованного комитета старался сглаживать шероховатости общения между его членами. За прошедшие со времени их первого знакомства десять месяцев, Андрея он изучил вдоль и поперeк и прекрасно понимал, когда тот серьeзен, а когда валяет дурака. Сейчас полковник Банев находился в промежуточном состоянии, то есть говорил о серьeзных вещах, но таким языком, который в этом времени допускался только при пересказывании анекдотов и охотиче-рыбацких баек.

- Без братской любви с поцелуями взасос в духе Ильича-второго.

Члены комитета заулыбались. Все они были прекрасно знакомы с бумагами написанными полковником Баневым об истории развития Советского Союза в послевоенное время. Вернее не о развитии, а о его медленном загнивании с точки зрения этого времени. С чем сам Андрей соглашался всe больше и больше.

Личность «дорогого Леонида Ильича» вызвала наибольшее количество споров среди членов комитета, когда они определяли, кого из политических деятелей несостоявшегося будущего можно допустить к участию в управлении государством, а кого необходимо немедленно отправить «участвовать в освоении богатств Сибири и Дальнего Востока». Решать, конечно, не им, но рекомендации высказать было нужно. Они и высказали. Голоса тогда распределились по всем возможным нишам. От полного неприятия товарища Брежнева у подполковника Гладышева, который был самым серьeзным человеком в составе «зеленоградской хунты», как обозвал «комитет по стратегическому планированию» нарком Берия, любивший в своeм кругу использовать слова и выражения, принесeнные в это время Андреем Баневым. До утвердительного «наш человек», высказанного Арсением Ивановым, представляющим в комитете интересы наркомата по иностранным делам, а вернее того отдела НКГБ, который определял, кто из сотрудников данного ведомства надeжен до такой степени, что может быть посвящeн в тайны подобного уровня.

Товарищ Иванов вызвал не меньше споров между Андреем и Сашкой, когда они обменивались мнениями о членах комитета. По мнению инженер-майора Егорцева человеку с такой продувной физиономией, при одном виде которой хочется ухватиться за кошелeк, больше подошла бы стезя мелкого жулика, а не дипломата. Андрей возражал, что состояние физиономии о внутреннем мире человека абсолютно ничего не говорит. Нагляделся он на мерзавцев, которые с самыми честными и одухотворeнными лицами продавали Родину оптом и в розницу, обворовывали и убивали стариков, насиловали малолетних детей, продавали в бордели наивных дурочек, поверивших в существование обещанного рая где-то там - за ближайшим кордоном. И всe это с трагической слезинкой в уголке правдивых глаз.

Хотя, первое появление в их кругу товарища Арсения произвело неизгладимое впечатление.

«Шнеерзон Абрам Исаакович, представитель торгового дома «Литвинов и К», - отрекомендовался тогда сотрудник НКИДа. Выслушавший высказанное на полном серьeзе обращение гостя, Сашка оторопело рассматривал «рязанскую морду» лже-Абрама, а Андрей внутренне возликовал, почуяв родственную душу. В своих оценках он не ошибся. «Товарищ Шнеерзон» столь же невозмутимо выслушал ответное представление полковника Банева.

«Ли Си Цин, лeтчик вьетнамских ВВС», - Андрей растянул края глаз руками по примеру героя небезызвестного анекдота о подвигах вьетнамских лeтчиков по время войны с Америкой. Гость анекдот знал, что говорило о том, что всe, или почти всe, сказанное полковником Баневым старательно записывается и анализируется. В том числе и откровенный трeп. Какую дополнительную информацию о личности гостя из другого времени извлекали из этой болтовни сотрудники госбезопасности, оставалось только гадать.