Гроза 3

Капитана Сергиенко мучили сомнения, правильно ли он сделал, что повeл разведгруппу сам. Хватило бы и командира взвода. Но вот же глянул на Максимова и пошeл сам. Раз командир разведроты морских пехотинцев не брезгует ходить в тыл противника, то и ему не грех. Сам Сергиенко ходить в поиск любил, но командир бригады требовал его участия в разведке только в самом крайнем случае. Вряд ли сегодняшний случай подходил под определение случая крайней необходимости.

Комбриг конечно взгреет, отчитает перед всей ротой, напоминая о том, что у каждого офицера есть свои обязанности. И не след командиру выполнять работу своих подчинeнных. Было уже такое три месяца назад в Померании. Тогда ему присвоили капитана и назначили командиром роты разведчиков. Бывалые спецы разведывательного дела смотрели на переведeнного из линейного батальона нового командира без особого восторга. Приказы командования, конечно, не обсуждают. Но кто сказал, что солдаты не имеют право высказать своe отношение к этим приказам. Ну, если не высказать, то хотя бы показать поведением или лицом. Они и показали. Симпатии подчинeнных капитану Сергиенко пришлось буквально завоевывать. За месяц в три рейда сходил, одного языка лично взял. Заработал орден от штаба фронта и нагоняй от командира бригады.

- Твоя задача людьми командовать, действия своих подчинeнных контролировать, а не самому всю их работу делать. - Отчитывал его полковник Маргелов. - Я тоже финкой махать умею, что ж мне теперь поперeд всех лезть, удаль в рукопашной показывать.

Правда, перед строем разведроты не столько ругал, сколько хвалил за умелые действия. За махание ножом тоже. Да и не было у капитана Сергиенко в тот момент выбора. Наткнулся на них немецкий дозор в самый неподходящий момент. Бойцы как раз языка захватили, немецкого лейтенанта, и пеленали его для транспортировки. Оставшиеся не занятыми прятали трупы сопровождающих офицера солдат. Свободным только Сергиенко оставался, пришлось выхватить нож и показать всe, чему его война научила.

Война есть война. Если ты не убил, то тебя убили. Выбор небогатый.

Мутило потом. Одно дело в горячке рукопашной нож в своего врага воткнуть. И совсем иной коленкор с холодной головой человеку горло перехватывать. Двое из немцев и сообразить то толком ничего не успели, а вот третий понял - и испугался. Этот полный ужаса взгляд капитану до сих пор снится. Молоденький совсем парнишка был. Из «очкариков», так на фронте немцев из последнего пополнения называют. Среди тотального призыва этого года солдат в очках действительно много, непропорционально много. Немецкие генералы подгребли всех, кем сознательно пренебрегали все предыдущие месяцы.

После катастрофических потерь конца прошлого и начала этого года понадобились все способные держать оружие. Два раза по полмиллиона в течении трeх месяцев зимы это очень много. Катастрофически много. И пусть Кeнигсбергская группировка уничтожена ещe не до конца, но и еe солдат в окопы под Берлином не посадишь. А по группе армий «Померания» траурные колокола всю вторую половину марта звонили. Одних генералов больше пяти десятков в некрологи внесли. Фельдмаршалу фон Боку торжественные похороны устроили со всеми причитающимися почестями... над пустым гробом. Гитлер объявил всех кто угодил в Померанский котeл мeртвыми. Действительно ли они погибли или попали в плен - значения не имело. «Для Фатерлянда их не существует!»

Выступление «покойного» фельдмаршала фон Бока на московском радио ситуацию не изменило. Умерли и всe!

А уж Московский «парад» пленных немецких солдат, захваченных в Померании советскими войсками, взбесил фюрера до такой степени, что он запретил упоминать в его присутствии имена попавших в плен генералов и номера опозорившихся корпусов и армий.

Бесконечная лента серых шинелей. Белые лица под нахлобученными кепи. Пустые, настороженные, испуганные, просто безразличные взгляды. Клубы пара быстро исчезающие в морозном воздухе. Стук тысяч и тысяч подошв о брусчатку мостовых.

Семьдесят тысяч бывших покорителей мира, проведeнных по улицам вражеской столицы на потeху толпе победителей. Из ста шестидесяти тысяч уцелевших ко времени капитуляции. Из полумиллиона вступивших в битву в канун нового 1942 года.

Эти кадры кинохроники бойцы третьей десантно-штурмовой бригады полковника Маргелова смотрели в числе первых, как одни из наиболее отличившихся. Самого фельдмаршала в плен не брали, но генералы в их улове были, а уж более мелкую сошку и не считал никто. После принятия условий капитуляции частями Вермахта, на позиции десантников пленных вышло едва ли не больше, чем числилось в их бригаде на начало боeв.