Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова

25 августа полюбоваться на дела Барятинского приезжал из Тифлиса в Воздвиженское сам Воронцов, а 16 сентября явился Шамиль и пытался отомстить за разоренный край нападением на грозненские мирные аулы. Но снова ему не повезло. Организованная Батой разведка точно назвала место и время будущего нападения. Шамиля подстерегли, зажали на обратной дороге на переправе, отбили всю добычу, 100 лошадей, и взяли 11 пленных. На поле боя потом подобрали 62 чеченских тела.

1 октября 1852 года Яков Петрович Бакланов был произведен в генералы, но оставлен командовать 17-м полком. Все это время Воронцов несколько раз писал в Петербург, прося назначить Бакланова при нем «для особых поручений», хотя вакансий в Кавказском корпусе не было, да и должность такая не предусматривалась.

Пришли производства. 5 сентября произвели в хорунжие урядников Федота Дадонова, Михаила Маркова, Григория Зубова и Ивана Аршинова. С 29 октября произвели в урядники Андрея Попова, Есауловской станицы.

В Куринском же наслаждались временным покоем. Офицеры, служившие в этой крепости, вспоминали, что письма и газеты получали раз в месяц из Хасав-юрта. Ответ из Центральной России шел 2 месяца. Но у них в Куринском были книги. Что касается развлечений, то развлекались погонями за неприятелем. Особо вспоминали просеки, вырубленные среди чинарового леса, завтраки на траве и долгий разговор на ковре вокруг костра с Баклановым. Это если Бакланов не был занят. Обычно он с 6 урядниками ежедневно пешком изучал Качкалыковский хребет и склон по другую его сторону.

Осень прошла тихо. Пришло лишь огорчительное известие, что Фрейтаг от чахотки помер. Не всем он, добрый и честный, приходился по сердцу. Офицеры готовы были за него в огонь и в воду, солдаты любили его, как родного отца, ни перед кем спины не гнул, удачи беспрестанные, а это некоторым и досадно и обидно.

29 октября произвели в урядники Егора Демина, Трофима Артемова, Егора Моисеева, Алексея Головачева, Николая Бирюкова, Мартина Наталютина, Данилу Дериглазова, Никиту Никонова и Андрея Попова.

9 ноября получили чины хорунжих Петр Федоров, Василий Перфилов, Николай Бакланов и Иван Сергеев.

За осень Бакланов лишь раз сходил в набег – 11 ноября. Зато с началом зимы русские опять активизировались.

14 декабря погромили аул Хан-Кала. А 20 декабря в Хасав-Юрте отличился опять полковник Николаи. Случилась тревога, Николаи взял с собой 70 казаков полка № 18 из сотни Лощилина и погнался за хищниками, настиг их у Магомет-Юртовской балки. А в Магомет-Юртовской балке, оказывается, стоял аухский наиб со всеми своими мюридами – 400 шашек. Николаи не растерялся и с казаками ударил в пики. В балке тесно, дрались первые ряды. Но опрокинуть чеченцев так и не смогли, очень уж силы неравные. Спасло Николаи то, что поблизости проходила оказия с прикрытием из роты пехоты при одном орудии. Артиллерийский сотник Кульгачов, нарушая все уставные требования, поскакал с орудием на выстрелы, доносившиеся из балки. Дурной пример заразителен – вслед за ним побежала пехотная рота.

Николаи смог отбить вторую атаку чеченцев, когда орудие развернулось на краю оврага и врезало продольно над головами казаков картечью. А тут и пехота подоспела. У Николаи потери были минимальные – 7 казаков ранено, 8 лошадей убито.

Чеченцев с берегов Мичика переселяли в наши пределы. Воронцов решил окончательно утвердиться на Мичике. «Река Мичик составляла в то время последнюю преграду нашему наступлению в Чечню, дни которой, казалось, были сочтены». Новый приказ, полученный Баклановым, гласил: прочно занять берега Мичика и прорубать от них просеки в Большую Чечню.

В январе 1853 года Яков Петрович Бакланов несколько раз поднимался из Куринского к вершине хребта, где проводил он рекогносцировку 21 марта 1852 года против аула Исти-Су, в 6–7 верстах от укрепления.

Каждый шаг дороги был им изучен. Воронка, с нее начинался подъем к вершине хребта по кустам. Затем примерно 5 верст тянулась к Мичику плоскость, на плоскости – уцелевшие после рубки просек чинары, спуск к Мичику голый, вырубленный, вычищенный. За чинаровым лесом открывался вид зимней Чечни. Налево – ущелье Мичика и темные массы леса, где дрались 18 февраля 1852 года. Ближе аул Гурдали, где шел бой 11 августа. Дальше влево белые стены аула Маюртуп, который был разорен 17–18 февраля 1852 года, но уже отстроен. Две реки – Гудермес и Гонзол – светятся у Маюртупа и теряются в орешнике. Вправо густой лес покрывает всю долину. Мичик и Гонзол впадают в Гудермес, Гудермес в Сунжу. Через этот лес придется вскоре рубить новые просеки, и реки тогда станут водными преградами. У ног – укрепления Мичика, за которыми видны невооруженным глазом массы тавлинцев, они (и укрепления и тавлинцы) и являются главной целью ближайшей экспедиции. Дальше вдоль Черных гор речка Басс и гора Хан-Кала, еще дальше – Аргунское ущелье.