Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова

Женат на дочери есаула. Имеет семерых детей.

Скончался С. Н. Ежов в 1886 году. На надгробии сказано, что 72 лет от роду (но если С. В. Корягин прав с датой рождения, то получается, что 69-ти лет); погребен в Новочеркасске. Дети его по военной линии не пошли.

* * *

Получается, что плакал над лежащим в беспамятстве сыном Бакланова довольно молодой войсковой старшина, у которого год назад сын родился… Впрочем, он быстро исправился, утер слезы и умчался в бой. Причем за этот бой получил впоследствии чин подполковника (сравним дату боя и старшинство в чине).

Чеченцев разнесли в пух и прах. Преследовали их 18 верст. На поле боя они оставили 150 тел с оружием. Лучшие мюриды, Даут-Гаджи и Гази, сложили свои головы. 24 декабря Воронцов в письме к Ермолову похвалился: «Неприятель потерял более 300 чел., и вся Чечня находится в унынии». Считали, что наиб Талгик разгромлен и не оправится.

Казаки потеряли 2 убитых, 12 раненых (один из них хорунжий Бакланов) и 60 лошадей.

Я. П. Бакланов за этот бой получил 19 февраля 1854 года в награду аренду по 1 тысяче серебром в год на 12 лет.

23 декабря небольшая партия чеченцев появилась в Ханкальском ущелье, постреляла по лесорубам, но сразу же рассеялась.

Наступил 1854 год. Естественно, Шамиль не угомонился. Пока война, у русских руки связаны. Надо бить их, отбирать захваченные земли, пока время есть.

7 и 8 февраля лазутчики доносили, что на Мичике собираются мюриды. 9-го детально рассказали, что пойдут двумя партиями. Одна между Куринским и Герзель-аулом, вторая – между Герзель-аулом и Хасав-Юртом. На Мичике оставят резерв. Третья партия, самая доброконная, прорвется на Амир-Аджи-Юрт. Хотят отторгнуть мирные аулы к себе, взять их опять под власть имама.

Утром 9-го Бакланов взял батальон Кабардинского полка, сводный казачий полк из донцов и линейцев, 2 орудия и двинулся из Грозной к Умахан-Юрту, угрожая ударить по тылам тем, кто собрался на Мичике.

Сразу же Молва разнеслась, что Бакланов идет в экспедицию. Только прошли Тепли-Кичу, на правом берегу Сунжи показалась конница. Это был резерв, оставленный чеченцами на Мичике. Бакланов ударил через реку из пушек, чеченцы скрылись в зарослях. Зато в подзорную трубу Бакланов увидел, как с Качкалыковского хребта все быстрее и быстрее скатилась конная масса и укрылась за редутом на берегу Мичика. Ясно, что левая партия, что шла меж Куринским и Герзель-аулом, вернулась, не рискнула соваться на Кумыкскую плоскость. И дальше показались конные группы и тоже скрылись в лесу за Мичиком. Выходило, что одним движением, одним появлением своим Бакланов спас Кумыкскую плоскость от набега.

27 февраля Шамиль прибыл в Гельдиген и три дня проводил совещание. Лазутчики донесли, что мудрый Джамал-Эддин предложил весной, как только кони станут на подножный корм, идти на Кумыкскую плоскость, отвлечь этим движением внимание русских, присоединить к себе мирных чеченцев и кумыков, а затем повернуть на Дагестан. Шамиль согласился и приказал Талгику, наибу большой Чечни, и Батаю, наибу Аргунского ущелья, выведать заранее, где стоят русские и в каких силах. А Талгик и Батай решили провести «разведку боем» – собрать три с половиной тысячи конных и открыто перейти Сунжу, подразнить русских, высмотреть, откуда войска будут подводить, а в случае чего – уйти. Срок – 5 марта.

Известия эти Бакланов получил 3 марта вечером. Ночью он ушел в Тепли-Кичу, взяв с собой пехоту и казаков. В Тепли-Кичу его ждал еще один лазутчик, известивший, что партия из 600 конных стоит с правой стороны Аргуна в пяти верстах от укрепления. Чеченцы боятся, что их обнаружат, потому стоят тихо, не высовываются, затаились. Ждут, когда подойдут остальные.

– Так, – сказал Бакланов. – Не высовываются, значит… Значит, нас они не видят…

Он оставил пехоту на Сунже стеречь на всякий случай переправу, а сам взял 8 сотен и двинулся прямо на скопище.

В полдень казаки перешли Аргун. Чеченцы хоть и не высовывались, но все же заметили черный баклановский значок и вмиг рассеялись.

На следующий день, поздно вечером, появился еще один лазутчик, Салтахан Губаханов, и предупредил русское начальство, что на Тенге, в трех верстах от Урус-Мартана, стоит вторая партия чеченцев и хочет 6 марта напасть на Алхан-Юртовскую станицу.

Новости дошли до Бакланова в 2 часа ночи, а в 3 часа он, взяв 8 сотен и взвод артиллерии, уже спешил к Урус-Мартану. Здесь он дал казакам час отдыха и присоединил к себе еще одну сотню казаков и батальон Куринского полка.

Подполковнику Барабашу он приказал стать с батальоном в орешнике, который на три версты тянулся в сторону Тенге, а сам с казаками нагрянул на поляну на левом берегу Тенге, где стояли чеченцы.

Поляна с севера и востока омывалась речкой Тенге, с запада к ней подступал лес, с юга – тот самый орешник. По русским меркам – позиция крепкая. Пехота на ней может неделю обороняться, а то и дольше. Для чеченцев же эта поляна стала ловушкой.