Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова

Авангард остановился, ждали, пока подтянутся остальные. Куринские 6 рот составили правую цепь, батальон Люблинского и батальон Кабардинского полка — левую. Генерал Белявский с батальоном «литовцев», батальоном «кабардинцев» и сотней Кизлярского полка стал в голову построения. Чуть левее построилась вся конница — грузинская, кабардинская, осетинская, дигорская, — чтоб скакать в случае победы и рубить бегущих.

В час пополудни двинулись по жаре к лесу. Офицеры по обычаю ехали верхом.

Первый завал разбили огнем горных орудий и взяли довольно быстро. Потеряли лить убитого насмерть Генерального штаба полковника Левисона из 5-го корпуса.

Вошли в лес, дорога сузилась до 2–3 саженей, тянется вдоль лесистого хребта, спустилась до топкой низины и пошла вверх. На подъеме опять завалы и стрельба в упор.

На второй завал егеря бросились в штыки, офицеры поскакали, не спешиваясь. Как писал очевидец и участник, «все мы имели глупость, не слезая с лошадей, с обнаженными шашками скакать на завал, впереди, как будто можно было перескочить эту преграду, — впрочем, некоторые и перескочили».

Обычно по бокам наступающей или отступающей колонны на расстоянии хорошего ружейного выстрела выставлялись боковые цепи, чтоб уберечь компактные массы войск от огня с флангов. Солдаты называли это — «водить колонну в ящике». Но сейчас из-за крутизны скал по бокам дороги эти цепи выставить не смогли, пошли вперед без флангового прикрытия. Это сразу осложнило дело с завалами. Обычно боковые цени завалы обходили, чеченцев отгоняли, и саперы начинали завал разрубать. Теперь без боковых цепей приходилось брать их с фронта.

Следующий завал — сразу за поворотом, близко; решили разбить его горными орудиями, но чеченцы сразу артиллерийскую прислугу перебили. Генерал Фок выехал с ординарцами, чтоб орудия прикрыть — как бы не утащили, — и тоже погиб.

Замялась головная колонна. Проехал вперед генерал Лабынцев, двинул 2-й батальон Кабардинского полка. У поворота батальон остановил и приказал головному взводу идти на штурм завала. Офицер переспросил: «Один взвод?» Лабынцев ответил: «Прохвост, молокосос, у тебя молоко на губах не обсохло, ты здешней войны не знаешь. Вы пойдете в штыки, эти дураки на вас все заряды потратят, а тут — мы. Вся потеря одного только взвода». В рядах «кабардинцев» разговор: «Старый пес свое дело знает». Офицер обернулся к своему взводу: «С Богом, марш!»

Взвод полег, и офицера убили, но завал «кабардинцы» взяли штыками и пошли брать дальше другие завалы. Офицер Кабардинского полка, описывая бой в лесу, отметил: «И во всем этом хаосе было что-то увлекательно хорошее…»

Так прошли с утра 20 верст и после 8-часового боя подошли к самому аулу.

Шамиль велел очистить Дарго и поджечь его, сжег свой дом, мечеть и арсенал, сам же ушел на другой берег реки Аксай к аулу Белгатой.

Русский авангард остановился перед Дарго, часть сошла на окраины горящего аула, часть стала на высотах справа. Как писал участник экспедиции, «вскоре луна ярко осветила всю местность, перед нами пылал Дарго — цель нашего похода». В ночь на 7 июля подошли главные силы, а арьергард — уже утром 7-го. Солдаты и офицеры увидели лишь обгорелые сакли и уцелевший плетень, огораживающий «дворец Шамиля».

Отряд понес потери, но поскольку наступали дружно, оказались они невелики — убитых 1 генерал, 3 офицера, 24 солдата и 4 милиционера; раненых — 9 офицеров, 98 солдат и 30 милиционеров, контужено 32 человека.

«За отличие при взятии Дарго 6 июля» сотник Донского полка № 49 Дукмасов и сотник Донского полка № 31 Алексей Болдырев были произведены в есаулы, а урядник полка № 12 Никанор Платонов — в хорунжие. За этот же бой адъютант штаба походного атамана есаул Крамаренков и сотник Донского № 12 полка Татаркин были награждены орденами Святой Анны 3-й степени с бантом, а казаки полка № 48 Кирей Рябухин и полка № 53 Василий Любченков — Знаками отличия Военного Ордена, т. е. Георгиевскими крестами. Сам походный атаман Войска Донского Хрещатицкий за участие в боях под Анди и Дарго удостоился ордена Святой Анны 1-й степени.

Сама местность представляла собой обширную, совершенно ровную площадь, покрытую нолями, садами и разрушенными домами широко раскинутого селенья. Вокруг и вверх и вниз по Аксаю — густые леса, и в них вечные сумерки.

Под развалинами Дарго нашли трупы 12 или 13 пленных русских офицеров, захваченных в 1843 году. Шамиль перед уходом из аула распорядился выдать их толпе. Найденных похоронили, но Воронцов после этого ни на какие переговоры с Шамилем не шел.

Еще обнаружили под одним из строений яму, в которой содержались пленные. «Понятно, что один вид этой тюрьмы не только возбудил полное сострадание к ближнему, но и явилось какое-то озлобление к неприятелю»[16].