Гроза на Шпрее

— Герр Нунке, если бы вы знали, как я рад вновь оказаться среди своих! Мне удалось многое сделать. Не все немцы там продались большевикам. Выдав себя за агронома, я объездил немало объектов и везде наладил связи. Мне удалось попасть на завод, производящий витаминную муку для скота. Там тоже есть наши люди. Яд будет добавлен почти во всю продукцию завода, и таким образом он попадет в силос.

— Скажите, герр Зикке, — перебил его Нунке, — люди, с которыми вы договорились, надежны?

— Думаю, что я в них не ошибся. Несколько дней назад я передал брикеты человеку, который засыплет их в муку. Мне кажется, все сделано чисто. Если бы не та история с Бауманом, я мог бы попортить еще немало крови советской администрации. Но перепуганный тюремщик попросил встретиться с ним. Я понял, чем это мне грозит, и, выполняя ваш приказ, выбыл из Карова, чтобы больше туда не возвращаться. Герр Шульц на всякий случай снабдил меня и Ингу документами. Я — счастливый сын, который, наконец-то, с помощью «Семейного очага» нашел своих «стареньких родителей», еду с женой к ним в гости. Итак, жду ваших указаний.

— Вы — отличный офицер, господин Зикке. Я доложу о вас начальству. Возвращаться в восточный сектор вам нельзя, мы подыщем здесь работу, соответствующую вашему опыту и знаниям.

— Спасибо, господин Нунке, в Мюнхене проживает моя сестра. Если вы позволите, я съезжу к ней.

— Конечно, конечно, господин Зикке. Вы заслужили отдых. Позвоните мне через неделю, и я скажу вам что-то более конкретное. Мы умеем ценить преданных людей.

Старая Зельма накрывала на стол. Сверкали серебро и хрусталь, но от этого дом казался еще более холодным и пустым.

Нунке был в хорошем настроении.

— Значит, с Бауманом покончено. Теперь он будет молчать. Но вы понимаете, Фред, — Нунке сделал многозначительную паузу, — не должно быть никаких свидетелей. Мы живем в мире, где нельзя верить даже самому себе. Понимаете, о чем я говорю?

— Пока нет, герр Нунке… То есть вы говорите о Зикке? Я вас правильно понял?

— Да, Фред. Зикке надо убрать. Это единственный человек, который знает детали операции «Лютц».

— Простите, господин Нунке, но второй — это я. Когда-то вы изволите убрать и меня? — рассмеялся Шульц.

— Да ладно, Фред, мне сейчас не до шуток. Я не имею права провалить задание, которое не успел завершить Зикке. Вам снова придется по делам нашего «Семейного очага» побывать в восточном секторе, на заводе, который производит витаминную муку для скота, переговорить с нашим человеком и узнать, как продвигается дело. Поверьте, Фред, если бы я так хорошо не относился к вам, то не обращался бы с этой просьбой. Но, уверяю, это будет ваша последняя поездка в восточный сектор. Я понимаю, как больно смотреть на немецкие города, где с победным хихиканьем ходят азиатские дикари. Но пройдет совсем немного времени — и мы сметем с лица земли эту коммунистическую нечисть. Без союзников они ничто, а союзники, как вам известно, уже отвернулись от них. Скоро мы всем покажем, что такое немецкая нация!

— Герр Нунке, извините, что перебью вас. Когда мне надо уехать, чтобы завершить задание?

— В ближайшие дни. Это будет замечательный подарок советской администрации! Придется поголодать и им, и тем, кто работает на них: наконец-то они поймут, какую райскую жизнь несут им Советы. Мы осуществим такую же операцию и с хлебом, но это уже сделают другие.

— Я готов выполнить любое задание, которое принесет пользу моей родине. Хотелось бы только, чтобы вы ввели меня в курс дела подробнее.

— Конечно, Фред. Итак, я поднимаю бокал за вас, за то, что есть настоящие друзья, которые выручают нас в трудную минуту.

Звенят бокалы. Нунке подкладывает Фреду закуски и, откинувшись на спинку стула, объясняет, как и что надо сделать.

Думбрайт жил в роскошном особняке без каких-либо следов бомбежек. Григорий позвонил. Дверь открыл солдат в американской форме и молча провел Григория на второй этаж, в комнату, служившую хозяину кабинетом. Однако там было пусто. Солдат попросил минутку подождать.

Григорий достал сигарету, закурил. Очень странный прием. Босс пригласил его на обед, обещал настоящую итальянскую кухню, спагетти и итальянские вина, говорил, что они прекрасно проведут время за дружеской беседой. Почему же он не встретил гостя? Почему так долго не появляется?

Наконец дверь открылась и вошел Думбрайт.

— Простите, господин Шульц, что я задержал вас. Но произошло непредвиденное событие. Вы ведь знали девушку, которая была с нами в ресторане?

— Извините, мистер Думбрайт, но почему же «знал»?

— Три часа назад, когда я вышел в ванную побриться, Джованна взяла мой пистолет и выстрелила себе в рот.

Григорий так и застыл на месте. Джованна, эта замечательная, милая девушка! Она пошла работать за копейки, лишь бы не попасть на панель. Но все равно этот страшный спрут — богатство и роскошь — ухватил ее своими щупальцами, пытаясь раздавить. Когда Джованна поняла, что постепенно превратилась в продажную девку, которую передают из рук в руки, она не выдержала…