Гроза над Бомарзундом (СИ)

— Не врет, — заступился за товарища Воробьев. — Так и было, сам видел. А что до предложения, так если на то будет ваша воля, то мы завсегда согласны!

— На том и порешим. Где десяток дармоедов кормится, там и одиннадцатому место найдется. Скажешь ротному командиру, что я приказал.

— Слушаюсь!

Тем временем, обозленный постоянными неудачами Хюга Барагэ д?Илье лично прибыл на берег, чтобы принять командование и разгромить упорствующих защитников. После чего перейти, наконец, к главной задаче десанта — осаде и штурму крепости. На берег уже доставили шесть 16-фунтовых полевых пушек и снятые с кораблей морские 32-фунтовки, а также заготовленные еще несколько дней назад фашины. Следом должны были подоспеть и тяжелые мортиры.

— Вы болван, месье! — принялся он распекать красного от злости генерала Хюга. — Неужели так трудно перебить несколько рот русских варваров и их местных приспешников. Сил у вас для этого было более, чем достаточно!

— Я не привык, чтобы со мной разговаривали в таком тоне! — отчеканил ему в лицо подчиненный. — Кроме того, их тут вовсе не «несколько рот». Перед нами не меньше двух полков с артиллерией и, клянусь честью, их канониры хорошо знают свое дело!

— Этого просто не может быть! Мы нанесли удар в разных местах, чтобы растянуть вражеские порядки. У принца Константина просто нет столько войск!

— Вот только он об этом не знает! — саркастически усмехнулся генерал. — И потому бросает в бой батальон за батальоном. Стоит нам добиться успеха в одном месте, как туда приходит подкрепление и выбивает наших солдат.

— А где отряд генерала Гризи?

— Ничего не слышал о нем с прошлого вечера!

— Моряки Дженеса?

— Они…

— Что вы здесь делаете, полковник? — увидел легкого на помине офицера командующий.

— И почему в таком виде? — добавил обративший внимание на испачканное пороховой гарью лицо и порванный мундир Дженеса генерал Хюг.

— С вашего позволения, господа, я совершенно разбит! — каким-то безжизненным голосом отозвался тот, после чего рухнул как подкошенный на заросшую травой землю.

— Что, черт возьми, тут происходит?!

Получив приказ великого князя, Котен и Грунт немедля собрали всех, кого можно, и двинулись вслед за ушедшими часом ранее французскими моряками. Здраво рассудив, что те тоже движутся на соединение со своими главными силами.

Единственным затруднением было отсутствие у них артиллерии. Не считать же серьезной поддержкой единственную 6-фунтовку, приданную гвардейцам. Использовать же отбитые у англичан пушки не представлялось возможным из-за заклепанных запальных отверстий.

— Говорил я, не надоть торопиться! — бухтел седоусый фейерверкер Рябов.

— Молчи, — шмыгнул носом юный прапорщик Колычев. — Чего уж теперь…

Для совсем недавно произведенного офицера это был первый бой и ослушаться приказа старшего по званию ему просто не пришло в голову. А теперь пушек нет, идти в бой не с чем, а о возможности отличиться и говорить нечего…

— Ваше благородие! — с таинственным видом обратился к нему один из канониров.

— Чего тебе, Федоренко?

— Осмелюсь доложить, осмотрел я британские пушки на захваченных шлюпках. Не сойти мне с этого места, если их нельзя переставить на наши лафеты!

— Ты уверен?

— Лопни мои глаза!

— Черт, заманчиво. Да только кто ж нам разрешит?

— А кого спрашивать?! Их высокоблагородия своих уже построили, сейчас помаршируют. А уж с часовыми мы договоримся…

— Погоди-ка. А что, если наши ядра и картечи к ним не подойдут?

— Так что с того? Мало ли у англичан припасов? Возьмем, и вся недолга! А потом ихним же салом, да им же и по сусалам!

— Действуем! — решился прапорщик, и работа закипела.

Скоро их маленькая, как в насмешку назвал кто-то из пехотных офицеров, четверть-батарея, хотя правильнее было называть их артиллерийским взводом, оказалась готова к походу и бою. Огнеприпасов на британских шлюпках и впрямь оказалось довольно. Так что можно было выступать. Главное, что запряжки и передки они сохранили в сумятице боя. И теперь верные лошадки бодро тянули орудия через светлый сосновый лес, а на подъемах расчеты впрягались в помощь четвероногим и затягивали свои пушки вверх.

Выслеживать французских моряков оказалось несложно. Не умея ходить по здешним местам, они, где надо и где не надо, вырубали деревья и кустарник, ломали подлесок, оставляя за собой нечто вроде просеки.

Стараясь не поднимать излишнего шума, гренадеры Котена и линейцы Грунта следовали за ними по пятам и вышли-таки к месту сражения, как раз в тот момент, когда изнемогавшие солдаты Вендта с большим трудом отбили атаку Дженеса, заставив отойти противника к лесу.

Быстро уяснив обстановку, Котен решил не тратить время на перестроение, приказав пушкам выдвинуться на фланг, лично повел своих солдат в атаку. Никак не ожидавшие появления в своем тылу противника моряки растерялись и дрогнули. После чего их почти всех перебили штыками. После чего оба батальона вышли из леса и присоединились к отряду генерала Вендта.

— Фон Котен, вы появились как нельзя более кстати. Рад приветствовать, — первым протянул ему руку донельзя обрадованный Вендт.