Гроза над Элладой

Он выбежал из кустов, где скрывался с товарищами и, поминутно оглядываясь, устремился прямиком к дозорному. Выглядел он и впрямь, как юный атлант — загорелый, с каштановыми слегка вьющимися волосами, с тонким орлиным носом. Одет он был в хитон — льняной мешок с прорезями для рук и головы. Именно поэтому дозорный Астак Бируди воздержался от поднятия тревоги — он был опытным копейщиком и не испугался незнакомца. Только когда Кан поравнялся с ним, он вскочил и нацелил на мальчика копьё.

— Кто такой?! — спросил он вполголоса.

Кан упал на колени и, умоляюще прижав к губам указательный палец, извлёк из свёртка два плаща, протянул их дозорному и, ещё раз призвав его к молчанию, на четвереньках пополз к кострам. «Добытчик, — решил дозорный. — Повезло, что поделился, а не стал пугать знакомым сотником, который наверняка потакает такому пролазе».

А юный разведчик стратега Ритатуя невдалеке от ближнего костра поднялся на ноги, и смело вошёл в лагерь грозного врага, готовящийся к ночлегу. Он и раньше встречал в родном городе моряков из Атлантиды и знал, что атланты бывают двух видов — краснокожие черноволосые и темноглазые, а также белокожие, светловолосые и светлоглазые. Он вполне вписывался в расовый вид атлантов и знал полтора десятка слов их языка, пару ругательств и несколько фраз. Этого, по его мнению, ему вполне должно было хватить для исполнения поставленной им цели…

Вилен в компании командира шестого когопула здоровяка Флика строил планы дальнейшего завоевания Эллады. Планы эти состояли по преимуществу из ругани в адрес упёртости коринфян и изворотливости отряда Кэнта. Крепостной гарнизон и сборная пелопонессцев взаимодействовали на изумление согласованно — в первую очередь за счёт полководческого таланта микенского сотника Герта, помощника аркадского кормчего — храброго, красноречивого, но малоопытного в сухопутной войне.

В разгар сетований на судьбу-злодейку в шатре появился один из двух личных телохранителей Вилена — громадный атлет Ассол.

— Светлейший, — сказал он с растерянной усмешкой, — к тебе гости.

— Откуда? — раздражённо спросил Вилен.

— Из Афин, похоже, — осторожно предположил телохранитель.

— Послы?

— Нет, светлейший. Мальчишка туземный, утверждает, что у него к тебе деловое предложение.

— Ты что, шутишь, что ли? — с подозрением полюбопытствовал Вилен.

— Никак нет.

— Ты что — хочешь сказать, что по нашему лагерю свободно разгуливают афинские детишки? — вспылил Флик.

— Я не знаю свободно или нет, но у твоего шатра, светлейший, стоит афинянин и требует, чтобы его впустили. Да ещё лается при этом, как портовый грузчик, — чётко ответил Ассол. — Что ему передать, светлейший?

Полководцы обменялись коротким взглядом. Отчего бы не позабавиться, раз ничего серьёзного в голову не идёт?

— Впусти, — разрешил Вилен, отчаянно махнув рукой.

Ассол, коротко поклонившись, шагнул к входу и обернулся уже у самого полога:

— А впускать с кинжалом, или сначала обезоружить?

— Так он ещё и вооружённый?! — восхитился Онесси, всплеснув руками. — Ладно, веди вооружённым, но Клет пускай его контролирует.

Клетом звали второго телохранителя, статью не уступающего, а кое в чём и превосходящего своего коллегу, кроме того, он неплохо владел ахейским наречием. Он ввёл Кана под своды огромного шатра, уставленного мебелью, обогреваемого двумя жаровнями и освещаемого двумя десятками свечей. В креслах у огромного стола расположились громадный силач в доспехах, щедро украшенных позолотой и драгоценными камнями, и человек средней комплекции, облачённый в пурпурный хитон из тончайшего полотна, расшитого золотыми нитями. За спиной второго стоял пожилой раб с оливковым цветом кожи и чёрными, как маслины, глазами.

Внимательно осмотрев обстановку, оценив вольготную позу человека в хитоне, развалившегося в кресле, как на постели, Кан отвесил ему короткий поклон и произнёс с широчайшей улыбкой:

— Радуйся, царь! — Вилен частично напомнил ему облик дядюшки Изолия, грозного воина, но добродушного человека, и эта деталь помогла Кану взять себя в руки и обрести свою всегдашнюю скрытую иронию, позволявшую дурачить не самых глупых людей.

— Чему ты предлагаешь радоваться, раб? — холодно полюбопытствовал Вилен, помолчал и добавил, безопасности для. — Я не царь, а всего лишь родственник царей великой Империи. Можешь называть меня светлейшим.

— Я, в общем-то, тоже не раб, — улыбнулся хитрый потомок рода Норитов. — А радоваться нужно тому, что я сумел предстать перед твоими грозными очами живым. Меня могли запросто насадить на копьё, когда я пробирался в ваш лагерь. А у меня к тебе очень выгодное для нас обоих предложение.

— Для начала, представься и расскажи кто ты такой.

— Понимаю, — кивнул Кан. — Зовут меня Канонесом. Родителей своих я не знаю, потому что был подкинут на крыльцо храма Деметры, что в Элевсине. Воспитывался при храме в качестве слуги. В возрасте десяти лет был выгнан на улицу, потому что был заподозрен в краже миски с фигами.

— А ты их крал? — перебил Вилен.