Гроза над Элладой

Местонахождение десятка они услыхали издалека. В овражке, где обычно проходили учения, раздавался ожесточённый лязг бронзы и громкие крики. Разведчики подкрались с фланга, чтобы по излюбленной кановской привычке выкинуть какую-нибудь каверзу, но в этот раз развлечение пришлось перенести на более спокойные времена. Потому что десяток Фидия не тренировался, а рубился против атлантских разведчиков, численностью превышавших ахейцев почти вдвое — Вилену тоже нужны были «языки».

Однако в этот раз атланты наткнулись на ожесточённое и квалифицированное сопротивление — старшие сыновья Тенция и фракийский певец были опытными вояками, много чего повидавшими в северных горах и на границах Афинской земли, а Леон и Кул хоть и не обладали опытом, зато сил и задора им было не занимать.

Слабым звеном оказалась Венета — пока старшие крушили врага, а младшие мерились силами с противостоящими им разведчиками, двое атлантов отбили коринфянку от общей группы и оттесняли всё дальше. Она пока ещё отмахивалась от наседающих лазутчиков, но с каждой минутой меч становился всё тяжелей, а щит определённо готов был выпасть в любой момент.

— На помощь! На помощь! — крикнула она в ужасе.

И в тот же миг один из её врагов отлетел на несколько шагов, получив чудовищный по силе пинок в щит, а второй, страшно застонав, повалился наземь, с раскроенной головой.

— Ахайя-а-а! — услышала она свирепый боевой клич и с изумлением увидала своего стеснительного благодетеля в совсем ином свете.

Он обрушился на уцелевшего атланта, точно орёл на цыплёнка, успев крикнуть Венете:

— Подсоби Кулу, красавица!

Коринфянка охотно исполнила бы просьбу своего спасителя, если бы на это остались хоть какие-то силы. Ощутив себя в безопасности, она выронила меч и осела наземь, жадно хватая воздух едва не лопающимися от напряжения лёгкими. Прямо перед ней атлант и афинский юноша вновь сцепились в смертельной игре. Первому было около тридцати лет, и весил он на полталанта больше своего юного соперника, но после каждого блокирования ударов мальчишки он коротко всхрапывал — даже девушке было понятно, что силы неравны.

Почуяв слабину, Кан ожесточённо наседал на противника, пока не оттеснил его в общую потасовку, где быстро перекинулся на двух атлантов, совсем было одолевших Кула:

— Займи моего! — крикнул он другу, и вдруг понял, что в запале боя не учёл усталости, накопившейся в нём за последние сутки; только чудовищная сила и до мозга костей усвоенные уроки фехтования в гимнасии и на отцовском дворе позволяли ему сдерживать натиск атлантских лазутчиков.

Тем не менее, даже эти обстоятельства не уберегли его от удара, скользнувшего по шлему и оцарапавшему правую бровь. И кто знает, чем бы закончилась для нашего героя эта стычка, если бы не сотня Априкса, в полном составе нарисовавшаяся в овражке с громогласным боевым кличем. Впереди сотни мчался счастливый от успешно исполненного поручения Кэм Счастливчик, дружинник коринфского тирана и добровольный разведчик Ритатуя.

Осознав свой провал, остатки атлантской разведки попытались дать тягу, но полсотни копий, брошенных им в спину, покончили с этой попыткой раз и навсегда.

— Ты поспел вовремя, Кэм! — сказал своему подчинённому Кан, тяжело хлопнув его по плечу. — За мной должок, разрешаю напомнить при удобном случае.

Он вытянулся перед Априксом и чётко доложил о возвращении в состав родного подразделения.

— А это, сотник, новый доброволец, желающий присоединиться к нашему десятку. Он из Коринфа и зовут его Кэм Даретид, — так закончил он свой доклад. — Кэм отличный рубака и верный товарищ.

— Кэм?! — раздался из полутьмы взволнованный женский голос. — Кэм, где ты?!

— Я здесь, Венета! — заорал Счастливчик. — Здесь! — и поймал в охапку сестру, скинувшую шлем.

Глядя на то, как спасённая им красавица покрывает поцелуями лицо его подчинённого, Кан с досадой цокнул языком и отвернулся. Он поздоровался с друзьями и братьями, ответил на пару дежурных шуточек и попросил у десятника разрешения отправиться на боковую.

— Эвридик, дружище, — сказал он, возвращаясь к костру и заворачиваясь в плащ, — я надеюсь на твою щедрость и заботу. — Спокойной ночи!

Суд

Могучий организм молодого гоплита силы восстанавливал со скоростью фессалийского скакуна — Кан проснулся на ранней заре, едва Гелиос запряг в колесницу светоносных своих коней. Бровь, поцарапанную вражеским клинком, слегка саднило, но беспричинное хорошее настроение овладело Каном всецело — его не сумел расстроить даже вид коринфян, удобно устроившихся под одним плащом.

«Теперь понятно, по крайней мере, за что Кэма кличут Счастливчиком», — подумал он мимоходом и, наскоро ополоснувшись, заглянул в свой котелок. Эвридика надежды своего сотрапезника не обманула — внутри котелка обнаружились пара кусков копчёного мяса, сыр и хлебец. В чаше оказалось разведённое вино.

Вознеся хвалу Афине и тихую благодарность Эвридике, ранняя пташка гнезда Тенция Норита установила чашу на плоский камень в углях костра и вгрызлась в кусок окорока, заедая его подчерствевшим хлебом.

— Приятного аппетита, — услышал он тихий девичий голос.