Гроза над Элладой

— Нет, светлейший. Я позволил себе потревожить твой покой по иному поводу. Час назад было окончено следствие, касающееся ночной операции противника. Муроб виновен ровно настолько, насколько он следовал нашему общему взгляду, на опыт и боевое искусство туземцев. Основываясь на ложном преимуществе нашего солдата над вражеским, он дал заманить себя в тщательно подготовленную западню, за что и был наказан ахейцами. Стоит ли его наказывать ещё раз? Все его тысячники твердят в один голос — Муроб сделал для победы всё, что мог. Его вина — наша общая!

— Хорошо, я велю его освободить. Теперь, надеюсь, всё?

— Мне не хочется противоречить тебе, светлейший, но теперь я как раз подхожу к теме самой неприятной.

Вилен утомлённо вздохнул, но первые слова Флика заставили его насторожиться:

— Помнишь ты ахейского лазутчика, светлейший? Того, что так ловко провёл нас неделю назад?

— Разумеется…  — поёжился полководец.

— Это он навёл вражескую конницу на пятый когопул. В овраге, протянувшемся вдоль лагеря Борса, найдены следы копыт Дива.

— Что-о-о?! — Вилен снова вскочил на ноги.

— И ещё. Многие солдаты Муроба клянутся, будто среди ахейцев был всадник в доспехах моего когопула. И что дрался он, как десяток боевых леопардов. Махнёт мечом — нет одного нашего, другой раз махнёт — нет второго!

— Во, наглец, а?! — Онесси, заметался по шатру. — На нашем коне, в наших доспехах… ну, не скотина ли, а?!

Забавная возмущённость полководца не вызвала и тени улыбки у Флика — слишком серьёзный вопрос, чтоб смеяться.

— Наглец, верно! — подтвердил он. — Но наглец с фантазией. Дерзок, но хорошо просчитывает ситуацию. Ему удалось ввести в заблуждение охрану оврага и уничтожить её абсолютно бесшумно. А Борс Кетлем божится, что в наряде стоял опытный и умный десятник.

— Да что ему какой-то там десятник! — окончательно разъярился Онесси. — Если он нас, как последних идиотов, вокруг пальца обвёл! Ну, погоди ж ты! Ассол! Ассол!

— Я здесь, светлейший, — телохранитель сунул голову в шатёр.

— Пошли кого-нибудь за Амо. Сейчас же! Немедленно!

Нам, людям двадцать первого века, упоённым успехами науки, трудно правильно оценить роль той же науки во времена, предшествующие потопу. Мы почему-то считаем наших далёких предков дикарями, которых интересовали только насущные вопросы: пища, роскошь и развлечения (по преимуществу убийства или унижение себе подобных). Как же — ведь они пользовались медью и бронзой, и лишь совсем близко к концу старой эры перешли к железу. Глупцы: железо же куда надёжней бронзы! И учителя истории невольно подливают масло в огонь невежественного презрения своих учеников: дескать, только с применением железных орудий повысилась производительность труда, возникли предпосылки для расцвета эллинской культуры.

И лишь специалисты-историки, да не столь уж многочисленные любители знают о том, что бронза наших прародителей ни в чём не уступала большинству сталей лучших марок. А пирамиды? До сих пор многие из загадок, относящихся к ним, волнуют учёных всего мира. Каким инженерным, математическим талантом должен был обладать создатель первой из них! Для появления первой пирамиды требовалась хорошо развитая математика. Неужели не ясно?! В эпоху феодализма — эпоху буйного повсеместного разгула физического и духовного террора — учёные, начинавшие почти с нуля, заложили основы великих достижений Ферма, Эйлера, Лобачевского. Почему же отрицается возможность подобных успехов в Допотопные времена? Мозг человека нашего времени достался ему в неизменном виде от предков, живших ещё во времена неолита.

Математика, астрономия и философия были широко известны в Атлантиде. Множество учёных, находившихся под покровительством верховного жреца, работали над благоустройством острова. Амо принадлежал к научной элите империи. Соотечественника называли его великим, он же считал себя не более, чем скромным учеником, почти не известного широкой публике математика-теоретика и философа Литинна. Ещё в юности он участвовал в разработке вентиляции Изумрудного зала, в более зрелом возрасте он же руководил постановкой на постамент гигантской статуи Кольберта Аяхти, а десять лет назад возглавил группу учёных, занимавшихся перестройкой акустической системы амфитеатра Атлантиса. Его советами часто пользовались цари новой династии, при которой он вырос. Посылая Амо с Виленом, правители надеялись, что и там — в далёкой Ахайе знаменитый учёный принесёт немалую пользу, но его услуги Империи в этом походе пока заключались лишь в постройке и установке осадных машин на заданные рубежи.