Гроза над Италией (СИ)

— Я вижу. И слышу искренность в вашем голосе, Чезаре. Почаще показывайтесь с ней на людях. С ней не в доспехах и при оружии, а в подчёркивающем черты девушки платье и с многочисленными драгоценностями. Разными! Видя девушку в притягивающем изяществом и богатством образе, многие забывают, что мы — это не только грудь и лицо, но и разум. Некоторые из нас, кто не забывает о нём в погоне за удовольствиями. И ваша Бьянка…

Вышеупомянутая явно хотела что-то сказать. Возможно, не самое лестное относительно даваемых Катариной советов. Однако к Тигрице из Форли почти что подбежал один из слуг и что-то зашептал ей на ухо. При всём желании я не мог различить внятных звуков, фон вокруг мешал даже тренированному слуху. Но это что-то явно было серьёзным и способным резко уронить настроение графини.

— Джан Галеаццо стало хуже, намного, — произнесла Катарина, жестом отослав слугу в сторону. — Это может быть не болезнь, а отравление. Врач не исключает.

Здрасьте… то есть приплыли. Если нет никакой ошибки — а в таких случаях они бывают нечасто — то разыгрываемая вокруг Милана партия перешла в острую фазу. Мне же предстоит из кожи вон вывернуться, чтобы оказаться не в числе проигравших. Совсем хорошо — получить от произошедшего пусть минимальные, но преимущества. Думай, Чезаре, думай, это никогда лишним не бывает. Только думать надо быстро, времени на первую реакцию мало, оно секундами измеряется.

Через час или около того, ибо время я как-то засекать не удосужился, всё стало понятно. Звездец! Не мне и даже не каким-либо моим планам, а всего лишь конкретному стрёмному типусу, по гримасе судьбы бывшему некоторое время герцогом Милана. Плевать, что он пока ещё дышал, потому как делать это ему оставалось совсем недолго. Яд уже сделал свою работу, и теперь было лишь вопросом времени, когда он окончательно убьёт Джан Галеаццо Сфорца, герцога Миланского.

— Что скажете, Ваше Высокопреосвященство? — вымолвил Джузеппе Альтини, дипломированный врач и один из тех, кто был допущен до лечения Джан Галеаццо и сопровождал его в этой поездке.

— То, что очевидно всем и было мной сказано немногим ранее. Кантарелла. Яд принят несколько часов назад, принят скорее всего с вином. Все симптомы соответствуют. Сперва были боли в животе и тошнота, затем они сменились рвотой, болями в почках. Кровь в моче, возникающие признаки частичного паралича. Медицина тут бессильна, можно лишь смягчить состояние ударной дозой опиатов. Но это и так сделано. Теперь ему нужны лишь молитвы за упокой грешной души ну и отпущение грехов. Кстати…

Читаю назубок выученную формулу отпущения грехов. Пришлось выучить, ибо положение обязывало знать хотя бы необходимый минимум. А тут почему то многие считают, будто подобного рода ритуал со стороны князей церкви на порядок более эффективен. Ладно, пусть. Мне несложно, а присутствующим тут жене почти покойника Изабелле и его сводной сестре Катарине это может быть важно.

— Вот и всё, — закончив, я обратился к обеим женщинам. — Ваш брат и супруг в беспамятстве и более из него не выйдет. В его положении это и к лучшему. Я же прошу вас обеих покинуть это место, где царит уже не жизнь, а смерть. Вдобавок мне есть что вам сказать.

Выйдя из комнаты, я почувствовал, что стало легче. На дух не выношу находиться в одном помещении с умирающими, атмосфера там ну просто отвратительная. Пусть Джан Галеаццо был мне весьма неприятен, но я не люблю смотреть на человеческие страдания в принципе.

Хорошо ещё, что информация о том. что герцог Милана отравлен и находится при смерти не просочилась за пределы очень узкого круга посвящённых. Его родственники, я, Мигель, сам Александр VI, Мигель с Бьянкой. Ах да, Альфонсо Неаполитанский по вполне понятной причине. И врач с несколькими слугами умирающего, без этого тоже никуда. Зато вне этого круга — полнейшая тишина. Вот потому приём так и длился, гости веселились, общались, строили самые разнообразные планы, позволяя нам, Борджиа, хотя бы частично разгрести возникшую на пустом месте кучу отборнейшего, ядрёного навоза.

Пустая комната нашлась почти мгновенно. Туда я и пригласил зайти Изабеллу с Катариной, не забыв выставить у дверей караул из парочки преданных лично мне бойцов. Что ни говори, а те же кондотты Раталли и Эспинозы стали замкнуты исключительно на меня, да и ощущали себя частью узкого круга доверенных лиц. Самое оно в теперешней ситуации.

— Надеюсь, глупых мыслей о причастности рода Борджиа к смерти герцога Миланского не возникнет? — хмыкнул я и тут же, на всякий случай, добавил. — Травить кантареллой прямо в Ватикане, в столь важный для моего отца и меня день… это даже не глупость, а полное отсутствие разума.

— Вы, Борджиа. знаете толк в ядах.