Гроза над Италией

Нет уж, Лодовико умел ценить полезных людей. Стидда в делах тайных. Действительно выдающийся инженер и одновременно человек искусства Леонардо да Винчи в сфере архитектуры, оружия и просто красоты. Ну а политику и связанные с нею интриги он бы не доверил никому. Помощники — это да, но основа должна быть в руках правителя и только у него. Хотя для передачи его слов, но передачи верной, творческой и с нужными изменениями имелся у него Томазо де Лиджио, представитель древнего, но впавшего в упадок и почти исчезнувшего рода. Именно последний ему сейчас и требовался.

Раз требовался, то и вызвать его было делом простейшим. И вот Томазо стоит перед сидящим на герцогском троне Лодовико Сфорца, по обыкновению своему смотря куда угодно, только не в глаза. Причина? Стоило кому-то встретиться взглядом с Лиджио и у сего человека сразу портилось настроение… слишком велика и открыта была ненависть Томазо ко всему миру вокруг. Он мог скрывать её в словах, движениях, поведении… только не в глазах. Сам он понимал весь вред этой особенности, пытался с ней бороться, но в любой момент таящаяся внутри ненависть прорывала тщательно возводимые барьеры и выплёскивалась наружу. Мало кто готов был держать на своей службе этот комок злобы, направленной на всё живое. Однако он, Лодовико Моро Сфорца, прежде всего ценил эффективность, а не такие неприятные, но всё же побочные особенности.

— Что скажешь, Томазо?

— Всё и хорошо и плохо, Ваше Высочество. О чём сперва?

— О «плохо».

Хоть Лодовико и готов был услышать печальные для себя слова, но обращение «Ваше Высочество» его откровенно утешало. Он всё же стал герцогом Милана. Не регентом при юном сыне Джан Галеаццо, а именно полноценным правителем Милана. Правда ехать короноваться в Рим он и помыслить не мог, уж точно не после случившегося. Да и предпочтения Александра VI вряд ли оказались бы на его стороне, а не на стороне двухлетнего Франческо, регентом которого вполне мог стать не он, а мать или того хуже, брат Изабеллы Неаполитанской, Альфонсо.

Зато знать Милана охотно поддержала того, кто по существу и так правил герцогством под полтора десятка лет. Миланцы не хотели перемен, их всё устраивало. Менять учитывающего их интересы правителя на родственников весьма жестокого и непредсказуемого Ферранте Неаполитанского они ну совершенно не желали.

— У вас не получится долго задерживать в Милане вдову Джан Галеаццо и её детей. Даже если тем или иным способом убедить саму Изабеллу, то останутся её неаполитанские родственники, которые поднимут крик об узурпаторе, удерживающем женщину и её детей как заложников. И крик неаполитанцев могут услышать в Риме. У Борджиа особый слух они слышат лишь то, что хотят услышать.

— Готовится свадьба Лукреции и Джованни Сфорца, сеньором Пезаро.

Полный злобы и… сарказма взгляд Лиджио обжёг новоявленного герцога, напомнив о некоторых, хм, особенностях его доверенного помощника.

— Тогда почему принц Альфонсо и его дети всё ещё в Риме, Ваше Высочество? Почему их принимают с почётом, а понтифик оказывает принцу и наследнику короны Неаполя знаки внимания? Вы не опасаетесь, что они узнали о договоре с королём Франции?

Настроение у Лодовико испортилось резко, одним махом, но прерывать Томазо он не собирался, понимая, что только недалёкие правители позволяют себе отмахиваться от не устраивающих их известий и вариантов развития событий.

— Я всегда опасаюсь, потому и имею власть, а не её жалкое подобие. Затем мне и нужны французы, они помогут отстоять по праву занятый мной трон.

— Я верен вам, Ваше Высочество. Разрешите продолжить? — после позволяющего жеста Лиджио снова заговорил. — Если Борджиа узнали о вашем союзе с Карлом VIII, то мне становится ясно, почему они так… засуетились. Спешат укрепить позиции вокруг Рима.

Моро представлял ход мыслей своего советника. Недавно поступившие сведения о том, что Борджиа начали сокрушать влияние делла Ровере в Папской области, в таких декорациях иначе и не объяснялись. Моментально взятая Остия — главная цитадель делла Ровере. Там поработал лично кардинал Чезаре Борджиа. Падение Соры, куда был направлен друг детства Чезаре Мигель де Корелья. Осада Арче, которая, по всем признакам, долго не продлится и увенчается успехом отнюдь не защитников. По сути у делла Ровере останется лишь Сенигаллия, да и то лишь до той поры, пока тот же бешеный Чезаре не отправит туда освободившиеся после взятия Арче войска. Но вместе с тем пока Борджиа втаптывают в землю один из враждебных родов внутри Папской области, у них не хватит сил и времени идти вовне. И вот этим можно воспользоваться.

— Я постараюсь поторопить Карла VIII, пусть хотя бы часть его армии прибудет в Милан. Это защитит герцогство от врагов.

— Как только войско французов двинется в направлении Италии, а мы не закричим об этом, призывая других на помощь — сразу станет ясно, что вы, Ваше Высочество, вступили в союз с Францией. Борджиа отменят свадьбу сразу же и объявят вас своим личным врагом. Чезаре начнёт собирать войска и сколачивать союз против Франции и… узурпатора Милана.