Гроза над Миром

 – Разве я злая? – Наоми улыбнулась и в этой улыбке была сдержанная печаль. Пини поспешила загладить не слишком удачную шутку.

 – Конечно, нет! Отец от тебя в отпаде. И... – она перешла на шепот, – знаешь, Бренду неделю продержали в холодной. За усердие...

 Тут Пини увидела, что эта новость совсем не обрадовала Наоми.

 – Ты что? Жалеешь ее? Какая мирная ты и покладистая!

 – Нет! Пини, я не такая уж мирная и совсем не покладистая. Могу и подраться, когда есть за что.

 – Вот! Отец это понял. Сказал, лучше тебя не неволить, а то сойдешь с ума или натворишь чего...

 – Все вместе. И сойду и натворю, – они снова рассмеялись.

 Они вышли к парку и пройдя по широкой, посыпанной крупным желтым песком аллее, присели на каменную скамью. Кроны столетних мелколистов зеленым сводом смыкались над головой. Утром, в будни, прохожие еще были редки здесь. Скамьи рядом и напротив пустовали, только поодаль примостилась троица подвыпивших моряков.

 – Как хорошо. Мне правда нравиться Вагнок, – сказала Наоми, водя по песку носком сапожка. – Может, он будет столицей Мира. Так мне чудится. Вот только старый козел дрыхнет на лаврах и...

 Лицо Пини пошло красными пятнами.

 – Ты все же выбирай выражения, Наоми, милая...

 – Я говорю так, потому что верю тебе. А выражения... Ты ж поняла суть... что я имею в виду. Мы уже говорили об этом. До того, как мне славно отполировали спину.

 – Помню, – хмуро отозвалась Пинии. – Мне эти ужасы потом ночью снились. Пожары, развалины... А по спинке своей бедной не плачь! Все прошло. Бренда знает свое дело. Она силачка и очень сдерживается. Хотя... бьет ужасно больно...

 – Ну вот! Она старалась, а ее в холодную... Теперь увидит меня, сразу голову отвернет, чтоб больше никаких неприятностей.

 Пини быстро смягчилась.

 – Ладно тебе. Пальцем не тронет, слово отца для нее важнее всего. И с Арни мы разберемся... Ты ведь не обижаешься, что я на тебя отвязываюсь?

 – Нисколько. Так понимаю, что уже своя – член семьи. Теперь на меня можно орать и бить шлепанцами по башке.

 Пини фыркнула.

 – Я еще никого не била, даже тапками. Но тебя буду, только не по голове, а по противоположному месту. Ты вроде тихая, а такая упертая бываешь...

 – Да, я вредная. Ш-ш-ш! – Наоми схватила ее за руку. Склонила голову, будто отдыхая, ей на плечо и заговорила еле слышным шепотом:

 – Сколько человек за нами смотрят? Не ври, берегут, я заметила. Трое моряков и такой молодой, худой и бледный, с бородкой. Все?

 Пини отвечала так же тихо.

 – Да, эти четверо, ты молодец...

 – Пятеро, Пини!  Один лишний!

 Когда время перевалило за полдень, Пини взмолилась:

 – У меня ноги отваливаются, а сердце уже во рту бьется, зубами держу. И сапог трет!

 Но Наоми была непреклонна.

 – Снимай, иди босиком. Не надо было форс давить – говорила тебе, наденем мокасины. Нет, породу показать хотела, не как простолюдинки шлепать.

 Сама она остановилась, стянула с ног сапожки, гордость богатой горожанки и молча зашвырнула в водосточную канаву. Тротуаров здесь не было, дома одно, редко двухэтажные теснились по сторонам узкой улочки. Пини со вздохом последовала ее примеру. Они пошли быстро, и Пини сказала еле слышно:

 – Я никого не увидела.

 Она повторила трюк Наоми, незаметно взглянув назад, когда избавлялась от обуви. Наоми молча схватила ее за руку и увлекла в открывшийся слева тесный промежуток между домами. Там она остановилась, прислонившись спиной к плохо оштукатуренной, с извивами трещин стене. Обе стены, между которыми они с Пини сейчас находились, были слепыми, но в одной из них виднелось прямоугольное углубление – след заложенной когда-то двери. Именно в него вжалась Наоми, быстрым жестом показав Пини сделать так же.

 – Ш-ш-ш, тихо!

 В узком проулке стало темнее, когда свет, падающий из его начала, заслонила тень человека. Невысокий, лет уже за сорок, с невзрачным лицом, он внимательно вглядывался в казавшуюся пустой щель между домами. Потом, видимо, приняв показавшееся ему правильным решение, проследовал дальше.

 Наоми тихо, осторожно вздохнула. Прошептала:

 – Глотни воздуха побольше и бегом за мной...

 Выждала несколько секунд и рванулась вперед, слыша за спиной быстрые шаги Пини. Еще несколько поворотов, проходной двор с голопузыми ребятишками, запахами стряпни и простынями на веревках... Они оказались на улице, ведущей, как показалось Наоми, к центру города. Она не ошиблась.  

 Улочка закончилась, выведя на большую площадь. С восточной стороны ее ограничивало каменное четырехэтажное здание Ратуши, а с боков серые, казарменного образца, кубы Казначейства и Управления делами флота. (Все эти названия она узнала много позже). Посередине площади стояла виселица: два столба, соединенные перекладиной. Наоми увидела повешенных девушку и двоих парней. Руки у всех троих были связаны спереди.

 – Пошли, чего не видели! – к Пини вернулось самообладание, а вместе с ним покровительственный тон.