Гроза над Миром

Она опустила руку, положив ладонь на голову Андрея, нежно провела по коротко подстриженным волосам. Готовясь сыграть роль эльберовца, он пожертвовал своей шевелюрой. От полученной в юности травмы черепа на голове у него должны остаться следы, на деле ни одного шрама не было – Полина давно обратила на это внимание. «Бруно, Бруно… С чем мы столкнулись? Мне страшно». Она решила не заговаривать с Бруно об Андрее. И не упоминать о встрече с Солтигом. Военные не любят Главковерха. Не потому, что он плохой командир – он высказывал те же идеи, что лучшие стратеги Генштаба, но всегда опережая – гордый выскочка. И Полина успела увидеть в нем, пока он не замкнул сознание так же, как сделала она: этот человек не любит свою родину. Он настолько яро ее ненавидит, что положил жизнь на алтарь свирепой мечты: сокрушить ее, уничтожить. И, уже немолодым, добился вожделенной цели, ценой неимоверных затрат и жертв…

Ариэль Солтиг родился на Острове.

Узкие коридоры, неудобные, чрезмерно крутые лестницы, истертые ногами многих поколений студентов, дурацкая лепнина на потолках. Архаика. Университет. По давнишней привычке Солтиг представил себе Норденк в виде архитектурного эскиза: центр нуждается в реконструкции, иначе транспортные пробки через десяток лет задушат город. Не к спеху. И не его забота. Он не может быть нянькой для всех, пусть сами шевелят серым веществом, что расположено в голове между ушами.

Охрана осталась дожидаться внизу, а он поднялся на второй этаж, провожаемый кем-то из сотрудников Левкиппы. Тесная приемная, ковер глушит шаги, на нем цветные зайчики от витража в окне. На дубовой двери нет имени Магистра, лишь слова на бронзовой табличке:

Говори, что знаешь,

Делай, что должен,

Пусть будет, что будет.

Левкиппа сидела в инвалидном кресле, худая, костлявая, с ввалившимися щеками. Зябко куталась в темно-серую шаль. Немаркие цвета – смолоду ее любимые. Глубоко ее личность не прочитывалась – сложная натура, вроде миз Ждан. Ничего. Озарение, как всегда, придет само, и этот ларчик тоже откроется. А пока…

– Благодарю, что уделили мне часть вашего драгоценного времени, госпожа Магистр.

У нее глаза поразительного синего цвета.

– Когда-то я любила путешествовать. Навестила бы сама,… только вас еще и в проекте не было, молодой человек. А разменявши девятый десяток, увы. Что-то ноги не ходят.

Крутанула жилистой рукой обод колеса, разворачивая кресло.

– Мы оба хотели этой встречи. Ждем от нее,… каждый своего. Начинайте вы.

Солтиг вдруг заметил, что она не предложила ему сесть, и он как дурак, остался стоять перед страшной, как смерть, старухой.

– Присядьте… – ткнула сморщенным пальцем в сторону жесткого кресла, такого же древнего, как сама Магистр. – Извините, десять лет как не выхожу из дому. Одичала. Приличия позабыла.

Солтиг осторожно уселся. Один ноль в ее пользу. Нет: два ноль, она вынудила его начинать разговор первым, а стало быть, выступить в роли просителя.

– Если сочтете мой вопрос неуместным или бестактным, не отвечайте. Но, если можете, осведомите меня об обстоятельствах кончины Пенелопы Картиг последовавшей 8 апреля 1359 года.

Левкиппа прикрыла веки.

– Мне странен ваш интерес к моей несчастной сестре.

– Отнюдь. Волей истории, я ответственен за ход дел в Мире. На Острове тоже. Если высокопоставленная особа умирает в одночасье, при этом известны ее многолетние трения с Хозяйкой…

– Сейчас это не имеет значения.

– Для меня имеет. Пини Картиг порвала отношения с мужем, адмиралом Сагелем в 1337 году, ушла в отставку с поста министра социального обеспечения и переехала в Гану. Ее отношение к режиму Хозяйки ни для кого не было тайной.

– И ни для кого с той поры бедная неразумная Пини не представляла угрозы.

– Ой, ли? Давайте вспомним, что произошло три года спустя.

Бал в зале Совета был в разгаре, когда объявилась нежданная гостья. Хозяйка с немногочисленной свитой возвращалась из Тира, где ее ставленница Элиза Маккиш четвертый год заправляла делами после бесследно исчезнувшего Ната Гарига.

– Ее светлое высочество…

Небрежный взмах руки: отставить титулы. Улыбаясь одними глазами, Хозяйка прошла по проходу, (который сами собой образовали расступающиеся перед нею гости), к Главному советнику. В дорожном костюме, невысокая, непоколебимо уверенная в себе, неотразимая.

– Светлого пути, ваше высочество!

– Привет, Григорий!

Молодой глава Протектората смущенно пожал поданную руку, но Хозяйка, не ограничившись формальным приветствием, тепло его расцеловала. Статная дама в белом длинном платье, все это время неподвижно и безмолвно стояла рядом с Григорием Децимом. Хозяйка оборотилась к ней, и ее протянутая рука повисла в воздухе. Вокруг разлилось тяжкое молчание.

Хозяйку нелегко было смутить.

– Добрый вечер, Пини…