Гроза над морем

Вдруг сквозь мутную пелену, затянувшую разум, прорвался голос Марты. Слов нельзя было разобрать, но в нем слышались неподдельные страх и мольба. Ей никто не ответил, а спустя несколько секунд она закричала. Этот короткий, но пронзительный вскрик снова заставил что-то внутри натянуться и дрогнуть звенящей струной. Капитан попытался оттянуть руками веревки, но только крепче завязал самозатягивающиеся морские узлы и в бессильной досаде от души выругался. Ненадолго наступила тишина, но потом снизу, из трюма, снова послышался умоляющий крик. Янис крепко закусил губу и про себя обратился к светлейшим с одной лишь просьбой: чтобы девушка осталась жива и невредима.

Марта, прижавшись спиной к стене и закрыв себе рот руками, беззвучно молилась – больше она ничего не могла сделать. Стоило хотя бы шагнуть вперед, рыжеволосый силач легко отбрасывал ее прочь и крепко держал за плечи, не позволяя ни уйти, ни отвернуться. Дэниэл стоял в центре тесного неровного круга, хмуро разглядывая носки своих порванных башмаков.

– Не прикидывайся немым или глухим, – квартирмейстер, дюжий моряк с кривым шрамом через пол-лица, поддел подбородок мальчишки ножом и заглянул ему в лицо. – Конечно, Одноглазый Джек или Тоби научат тебя говорить, но сомневаюсь, что тебе понравятся их методы. Что в записке?

– Я не знаю, – тихо сказал юноша. Это было чистой правдой, но тяжелый кулак прилетел в челюсть, удар обжег лицо. Его голова дернулась назад и вбок, он пошатнулся, но устоял на ногах.

– Тогда какого черта так бережно ее хранишь? Неужто любовное послание? От нее?

Разбойники шумно захохотали, оглянувшись на девушку. Игра начинала их забавлять.

– На мертвом языке не пишут письма, – квартирмейстер, как лев, загнавший добычу, неторопливо обходил его кругом, и его тихий голос с рокотом грозы пробирал до мурашек. – На мертвом языке пишут шифры. А вот таким крестом, – он схватил его за шею и с силой ткнул носом в пожелтевшую бумагу, – отмечают клады. Так что это за карта, щенок?

– Я не знаю мертвого языка, – повторил Дэниэл, и следующий удар повалил его на палубу. Кровь из носа хлынула на белую рубашку, он вскрикнул и закрыл лицо руками. Кто-то из команды с размаху пнул его сапогом в спину:

– Вставай! Поднимайся, тряпка, чего разлегся!

Он попытался встать, неуверенно переступил, на мгновение прикрыв глаза и тяжело дыша. Из носа капала кровь, разбитая губа распухла, его шатало, как в качку. Марта бросилась вперед, хотела подхватить, но ее оттолкнули, не глядя, и она сползла на пол, влетев в запертую на засов дверь, размазала слезы по щекам и забилась в угол, зажмурилась, чтобы больше не смотреть и не слушать. Чужая боль всегда страшнее собственной – то, что ты не видишь, отчего-то легче пережить.

– Отвечай квартирмейстеру!

– Не тяни!

– Нам тоже интересно!

– Эй, Джек, может быть, ты развяжешь ему язык?

Из столпившихся вокруг людей выступил коренастый и крепкий молодой парень с испитым красным лицом и бельмом вместо левого глаза. Он выхватил нож из-за широкого голенища, подцепил край измятой рубашки юнги и разорвал ее ровно посередине, легко разрезав, как бумагу. Дэн попятился, но его вытолкнули обратно в круг, и он снова упал, сдвинул локти, закрывая лицо и шею. Удары обрушились на него со всех сторон. Били не разбирая, стараясь задеть побольнее, вырвать хоть один крик или стон, но Дэниэл молчал, стиснув зубы и до крови прикусив губу. Кто-то ударил тяжелым башмаком в висок, и он дернулся и замер, уткнувшись лицом в пол.

– Вставай!

– Слабак!

– Говори!

Квартирмейстер поморщился и замахнулся прикладом ружья, но вдруг хмурый и угрюмый человек в прожженном синем камзоле, до этого молчавший, растолкал в разные стороны двух матросов и шагнул вперед, закрывая парнишку, скорчившегося на досках палубы.

– Хватит!

Одноглазый Джек скользнул оценивающим взглядом, словно примериваясь, справится ли с ним, или драку лучше не затевать.

– Довольно, – повторил Уолтер уже тише и предупреждающе поднял руку, оглядывая взбешенную команду. – Вы убьете его и ничего не узнаете. Зачем он мертвый вам нужен?

– Зачем он нужен нам живой? – выкрикнули сзади, но квартирмейстер отмахнулся, не давая возмущению перерасти в новый скандал.

– Может быть, ты нам расскажешь, что это? – прищурился он.

– Карта сокровищ легендарного корабля-призрака, – спокойно ответил Уолтер. – Капитан Ронтид был его дядей, и за этот клочок бумаги передрались три государства. Он сказал правду, мертвый язык северян невозможно расшифровать, не зная диалекта.

Матросы возмущенно зашумели, но поднять руку на этого спокойного и уверенного человека не решился никто. Квартирмейстер приказал отправляться по местам, и толпа схлынула, ворча и перебрасываясь недовольством, как мячом в ленивой игре, однако спорить не стала. В трюме остались только трое.

Уолтер присел рядом с Дэниэлом, стащил с него разорванную и окровавленную рубашку, подложил под голову свой свернутый камзол. Бледное лицо юнги, шею и грудь заливала кровь, на светлой коже темнели синяки и ссадины, глаза были закрыты.