Гроза над планетой

Как обычно, приговор зачитывали на закате. Откуда пошла такая традиция, никто не помнил, но уже не первый век она соблюдалась, а значит, имела полное право на существование. И, как обычно, медленно и внушительно выходили и рассаживались по местам верховные маги, сверкающие золочеными доспехами, в которых они больше всего напоминали огородные пугала. На сей раз Его Величество церемонию своим присутствием не почтил, что было странно, хотя, как показали дальнейшие события, весьма дальновидно. И потому сейчас главным здесь оказался Глава Совета. Однако старец, видимо, мучавшийся чем-то вроде несварения желудка, мрачно буркнул что-то и свалил через услужливо открывшийся телепорт. И тогда вышел Глашатай, слабенький маг, тем не менее по традиции входивший в Совет. Злые языки поговаривали, что Глашатаев всегда избирали из несильных магов невзрачной, если не сказать более, внешности потому, что таким, буде Совет вызовет неудовольствие Его Величества, не жалко пожертвовать, а его убогий вид, возможно, вызовет жалость монарха и спасет ему шкуру. Тем не менее, сейчас Глашатай был горд и уверен в себе настолько, что, казалось, лучился самодовольством.

— Высший Совет Магов постановляет! — сморчек, оглашавший волю Совета, казалось, стал выше ростом. Еще бы, ведь он, слабейший здесь и младший в Совете, был сейчас его гласом, живым воплощением воли ВСЕХ архимагов, как неофициально они себя называли. Это добавляло ему значимости, во всяком случае, в собственных глазах. — Ненаследную принцессу Веспу, виновную в незаконной практике магии, опасной для жизни и здоровья наших граждан, а также в подготовке переворота с целью занятия престола, лишить титула, лишить магического дара, лишить правой руки путем усекновения и лишить свободы путем заключения в монастырь и пострига в монахини Господа нашего. Приговор утвержден личной подписью и печатью Его Величества и должен быть приведен в исполнение немедленно. Согласно древней традиции, любой несогласный с приговором может выступить силой огня, меча и магии, сам или через своего доверенного воина, против бойца Высшего Совета Магов, Господа нашего и Государя нашего сейчас и немедленно.

Глашатай сделал величественный жест в сторону замершей у помоста фигуры в сверкающих доспехах, казалось, распираемых изнутри могучими мускулами. Магистр Сванг. Известный всей стране и даже на всем континенте боец — боевой маг, непобедимый мечник и ревностный служитель Господа, единственный из Совета, на котором доспехи были отнюдь не церемониальными. Схватка с ним — дело безнадежное. Даже если в толпе кто-то и сочуствовал девушке, они предпочитали держать свое мнение при себе, резонно пологая, что жизнь дороже.

— Готовый вступить в бой должен помнить, что в случае его победы приговор будет отменен, ибо на то воля Господа нашего. В случае поражения он, если останется в живых, а также его потомки, если таковые имеются, будут лишен титула, прав и привелегий, а сам он подлежит пожизненному заключению в тюрьме для государственных преступников, имущество же его будет отписано в казну. Да будет так!

Глашатай обвел площадь орлиным взором и не сразу понял, что что-то пошло не так. Только секунду спустя до него дошло, что, впервые на его памяти, толпа собравшихся не застыла монолитной стеной, а подалась в стороны, расступилась, пропуская нечто грозное, чуждое этому стаду бессловесных животных. В навалившейся тишине на площадь выдвигалась закутанная в черный плащ высокая фигура. Непривычной формы шлем скрывал лицо великана, и сапоги его негромко, но зловеще стучали по мостовой.

— Я пришел. Кого бить? — буднично, даже как-то небрежно спросил неизвестный.

— Назови свое имя, нечестивец! — возвопил глашатай, хотя и так уже догадывался, кто перед ним.

— А за нечестивца можно и в рыло, — сухо обронил пришелец и рывком поднял глухое матовое забрало. Неужто так не узнали?

— Молодой человек, — самый старый из присутствующих магов поднялся со своего кресла. — Вам я советовал бы не вмешиваться — вы и сами, помнится, практикуете магию, не получившую одобрения Совета, да и дипломом Школы Высокого Искусства вы не обременены. Над вами самими петля плачет.

— Дядя, заткнись, а? А то ведь мое терпение невелико, а уважение к сединам отсутствует напрочь. В рыло ты и сам получить можешь, причем прямо сейчас, от кассы не отходя. Или забыл, что правила — они для тех, кто им подчиняется, а не для тех кто их создает?

— Ты… Мальчишка! Как ты смеешь?..

— Смею, смею. Вы правила создаете — и полагаете, что стоите над ними? Оно так, только есть еще и те, кто плюет и на правила и на вас. А потому давайте сюда вашего придурка, я его порву и покончим с этой комедией.