Гроза над Польшей

– Одно из направлений, одна из пораженных выстрелом целей. Атомная энергетика дает восемнадцать процентов вырабатываемой в Германии энергии. АЭС считаются надежными, но аварии первой и второй категории случаются. Как минимум раз в год в мире происходит одно ЧП с оборудованием АЭС. До сих пор выбросы радиоактивных веществ были незначительны, число пострадавших – двадцать три человека во всем мире.

– Данные приблизительные, – заметил Сергей Павлович, – завеса секретности вокруг аварий не позволяет точно вычислить получивших пороговую дозу облучения.

– Нам важен порядок цифр. Он микроскопический, величина, стремящаяся к нулю. По сравнению с общим уровнем производственного травматизма нет разницы – десять человек облучилось или пятьдесят.

– Разный масштаб. Согласен, даже учитывая только топливно-энергетический комплекс, атомная составляющая получается самой безопасной. Но вы не учитываете атомную промышленность в целом, здесь травматизм выше, чем только в атомной энергетике.

– На порядок. Но суммарное число в любом случае получается меньше учитываемого в расчетах порога.

Обсуждение шло предельно серьезно, с изрядной долей цинизма. Это единственно допустимый ракурс, когда речь идет о статистических данных, валовых цифрах и не касается судеб конкретных людей. Специалисты пришли к выводу, что спровоцированная вспышка эпидемии боязни радиации при должном подходе может нанести ущерб не только экономике Германии. Рикошетом ударит по остальным европейским странам. Проблемы возникнут у Франции, энергетика этой страны ориентируется на атом, ибо собственных месторождений угля и нефти у нее нет, а транспортировка нефти из Алжира не покрывает потребностей химической промышленности.

Разбегающиеся от города Радома круги на воде достигнут СССР. Удар косвенный, связанный с контрактами на строительство АЭС. Последствия от экономического кризиса в Германии тоже имеют значение. Сократится объем экспорта, партнеры могут не выполнить часть своих обязательств, изменится торговый баланс.

– Мы можем спорить и обсуждать проблему хоть до вечера, но без переключения в режим жесткой логики результата не будет, – заметила Евгения Викторовна.

– Переносим на завтра?

– Нет. Я смогу работать через три часа.

– На этом завершим, – согласился Сергей Павлович.

– Мы говорили об АЭС? – встрепенулся Александр. – Через десять дней с АЭС «Вундерфегель» под Острау выйдет спецпоезд с отработанным топливом.

– Топливо советское, как и станция, – Евгения Викторовна подалась вперед.

– Состав идет под усиленной охраной через Кракау на Львов, и дальше ему дают зеленый свет до Урала.

– Нас интересует германский участок маршрута. Краков, Кракау – разницы нет, – проворчала Женя. – Закрываем лавочку. Александр, мне нужны материалы по АЭС, железнодорожному сообщению, охране спецсостава – все, относящееся к вопросу.

– Сделаем, Евгения Викторовна.

– Три часа на подготовку материала. Работать будем сегодня.

Товарищ Петрова успела восстановить силы за назначенное время. Ассистент не подкачал, два часа сидел у «вивисекторов», но своего добился – пусть не все, но необходимый для первой и второй ментатской проекции материал он организовал. Проще всего было Сергею Павловичу: всего-то предупредить уборщика не подходить к рабочему месту Евгении Викторовны, и тем более – упаси, партия родная! – трогать что-то, в том числе корзину для мусора.

Уборщики в НИИ экспериментальной биохимии все как один заслуженные седовласые ветераны органов, люди уважаемые и знающие себе цену. Начинали службу еще в НКВД, некоторые помнили Берию, посему на приказы старших реагировали адекватно. Это вам не тетя Маша в министерской конторе, способная с тряпкой и ведром ввалиться в кабинет заведующего прямо в разгар совещания.

Отдых товарища Петровой прошел с должной степенью интенсивности. Изнуряющая пробежка по парку, работа в тренажерном зале под надзором врача, короткая полудрема в насыщенной озоном и отрицательными ионами атмосфере кабинета разгрузки – этого было достаточно. Курировавший товарища Петрову врач Анатолий Сигизмундович с полным основанием мог сказать, что пациент готов к труду и обороне.

Четверть часа на концентрацию внимания и расслабление. Организм успел за последнее время привыкнуть к частым переключениям в режим ментата. Потом придется восстанавливаться, но это потом, и это не опасно. Евгения Викторовна закрывает глаза, успокаивает дыхание, нормализует гормональный баланс. Первым в ход идет «комплекс № 7», достаточно одной пилюли. Следом, когда организм докладывает о готовности, глотаются препараты № 2 и № 9. Три минуты на усвоение катализаторов.

Сознание освобождается от эмоций. На первый план выходит стальная математически точная логика. Сотрудник готов к переключению. Рука тянется к табакерке, в нос бьет резкий аромат. Щелчок триггера. Время тянется послушной каучуковой массой, из секунд лепятся часы, пространство сжимается и становится доступным логическим щупальцам человеческого мозга.