Гроза панцерваффе

Жмеринку тогда освободить не удалось: безнадежно отстали стрелковые части 38-й армии, которые должны были оказывать помощь танкистам и закреплять за собой занятую территорию, и все же рейды танковых бригад к Южному Бугу имели немаловажное значение. В боевых стычках танкисты сковали крупные силы врага, не давая ему перебрасывать на восток свои резервы.

Проанализировав фронтовую обстановку, Катуков понял, что командование фронта с опозданием отдало приказ о повороте 1-й танковой и 38-й общевойсковой армий на Винницу и Жмеринку. К этому времени противник уже создал здесь крупную группировку войск, перебросив танковые и пехотные дивизии из Италии и Югославии. Оставалось одно — отвести войска, закрепиться на реках Воронка и Соб и держать оборону совместно со стрелковыми частями генерала Москаленко.

Законы войны суровы, и с ними всегда приходится считаться. Решение командарма Катукова о переходе к обороне было вполне обоснованным. В этом решении виделось многое — и командирский опыт, и знание фронтовой обстановки, и смелость, и, наконец, зрелость военачальника. Эти качества командарма отмечал полковник Соболев, постоянно присутствовавший на оперативных совещаниях в штабе армии:

«Зрелость военачальника заключается не только в том, что он настойчиво ведет подчиненные части в бой, проявляет силу воли и смелость, но и в том, чтобы чувствовать пульс обстановки, своевременно отвести войска из-под удара врага, если этого требует обстановка. Генерал Катуков не может рисковать частями, но также не может упустить возможность вырвать победу, бросив в бой под Винницей последние резервы»[238].

Отдав приказ армии закрепиться на достигнутых рубежах, Катуков, уединившись с Шалиным и Никитиным, продумывал детали дальнейшего наступления. В ходе месячных боев соединения потеряли много танков, артиллерии, автомашин и другой техники. Корпуса, бригады и полки ослаблены, но передышки ждать не приходилось, пополнения техникой и людьми — тоже. Значит, надо рассчитывать на свои силы. Придется опять, как на Калининском фронте, просить Дынера, чтобы ускорил ремонт танков. Кстати, начальнику управления бронетанкового снабжения и ремонта П. Г. Дынеру никогда не приказывали, его «просили». И он не подводил. Своих ремонтников Катуков называл «челюскинцами». В выступлении перед слушателями бронетанковой академии он говорил: «Наши ремонтники, как челюскинцы, работали днем и ночью, в дождь и в холод, везде их можно было видеть, где только требовались средства ремонта и восстановления техники»[239].

Танковая армия готова была воевать даже теми силами, которые у нее имелись. Но командующий фронтом Н. Ф. Ватутин не оставил ее без поддержки. В телефонном разговоре он сначала поздравил Михаила Ефимовича с новой правительственной наградой — орденом Богдана Хмельницкого I степени, потом сообщил еще одну приятную весть: Ставка Верховного Главнокомандования решила подчинить армии 31-й танковый корпус.

Такого подарка Катуков не ожидал. В том положении, в котором находилась армия, даже бригада — многое значила. А тут — целый корпус!

Теперь танковая армия располагала достаточными силами, чтобы остановить противника, начавшего наступление 10 января. Несколько дней подряд немцы пытались прорвать нашу оборону на реке Соб, в районе поселков Зозовка и Ильинцы. Оставив на заснеженных украинских полях десятки танков и бронемашин, разбитых артиллерийских установок, они ослабили натиск, но стали наносить чувствительные удары из Христиновки на Звенигородку навстречу действовавшей в районе Корсунь-Шевченковского своей крупной группировке. Им удалось прорвать фронт 40-й армии Ф. Ф. Жмаченко, создав угрозу 38-й и 1-й танковой армиям.

Не добившись успеха, германское командование производит перегруппировку своих сил, в районе сел Монастырище и Турбово сосредоточивает 6, 16 и 17-ю танковые дивизии, а также танковую дивизию СС «Адольф Гитлер» и три пехотные дивизии, в районе Липовца — 25-ю танковую и 2 пехотные дивизии[240]. Эти войска должны были действовать против 1-й танковой и 38-й общевойсковой армий.

18 января начались новые бои. Для отражения удара противника Катуков бросил вначале 64-ю гвардейскую бригаду А. Ф. Бурды, потом и весь 11-й гвардейский танковый корпус. Комкору Гетману приказано было совершить 75-километровый марш, чтобы выйти в район сел Цибулив и Ивахны и во взаимодействии с 310-й стрелковой дивизией 40-й армии занять оборонительный рубеж.