«Гроза» против «Барбароссы»

Теперь кивнул Косыгин, продолжая перебирать лежащие перед ним бумаги. Вот он выудил из их стопки еще одну и положил на стол перед собой.

– Товарищ Рогозин, – сказал советский нарком, – для развертывания производства новых видов вооружения нам понадобятся дополнительные мощности. Нам будут необходимы станки, оборудование для заводов, инструменты, сверла, резцы, способные обрабатывать бронелисты, словом… – Косыгин протянул Рогозину очередную бумагу, – здесь все изложено.

Вице-премьер России внимательно изучил документ, взял маркер и сделал на нем несколько пометок.

– Алексей Николаевич, – сказал он, – помимо того, что вы запрашиваете у нас, мы хотим предложить вам новые технологии и новые инструменты и станки. Они способны во много раз увеличить производительность труда и более качественно изготовлять детали.

К примеру, роторные линии для производства боеприпасов к стрелковому вооружению. На тех же площадях производство можно будет увеличить сразу на порядок. Или оборудование для электродуговой сварки, в том числе корпусов кораблей и подводных лодок, что в несколько раз сократит производственный цикл на советских судостроительных заводах.

И еще в вашей заявке не упомянуто об электростанциях. Небольших, но мобильных и очень мощных, в которых, я уверен, у вас будет большая нужда. Ну, и многое другое, – российский вице-премьер сложил полученные от Косыгина листы бумаги аккуратной стопочкой. – Вы здесь не последний день, и мы в любой момент сможем вернуться к любому вопросу, а окончательные корректировки внесем во время финальной правки всех документов.

В ответ на это предложение Косыгин кивнул, показывая, что он не возражает. Потом разговор зашел о поставках в СССР каучука – в ответ Рогозин предложил изготовлять камеры и покрышки в России XXI века. Косыгин запросил о возможности поставок некоторых легированных сталей и материалов, производимых в Советском Союзе в крайне недостаточных количествах – в ответ Рогозин пощелкал «мышкой» и сказал, что некоторые из этих материалов уже не производятся, но можно подобрать их аналоги того же назначения, но более высокого качества.

Потом настала очередь российского вице-премьера задавать вопросы. Он достал из пластиковой папки листы бумаги с отпечатанным на принтере текстом и предложил Косыгину с ними ознакомиться. Это был список сырья и товаров, который он назвал «встречными поставками».

В списке фигурировали некоторые виды пищевого сырья, экологически чистые продукты, в общем, все то, что производилось в СССР 40-х годов XX века и имело реальную ценность и в начале XXI века. Косыгин изучил список, после чего заявил, что он с точки зрения экономии золотого запаса, в общем, считает его вполне приемлемым. Но окончательное решение, разумеется, может принять лишь товарищ Сталин.

Вице-премьер, прекрасно зная, какая жесткая вертикаль власти была в СССР в предвоенные годы, не стал возражать и кивком согласился с Косыгиным.

На этом первый тур торговых переговоров между СССР 1940 года и Российской Федерации 2017 года можно было считать законченным. Стороны расстались, как говорят в подобных случаях, довольные друг другом.

11 августа 1940 года, 08:05. СССР. Москва. Центральный аэродром имени Фрунзе

Летчик-испытатель Евгений Георгиевич Уляхин

Лишь только шеф-пилот КБ Поликарпова Евгений Уляхин переступил порог проходной Центрального аэродрома имени Фрунзе, как его остановил подтянутый сотрудник ГУГБ НКВД с тремя кубарями в петлицах.

– Уляхин Евгений Георгиевич? – спросил чекист сухим и скрипучим голосом, с немного неприятным прибалтийским акцентом.

– Да, это я, – ответил летчик, почувствовав, что в горле у него неожиданно пересохло. Пусть он и не чувствовал за собой никакой вины, но определенная жутковатая аура, витающая вокруг сотрудника органов, не способствовала душевному спокойствию.

Но, к удивлению как самого летчика, так и окружающих, фраз типа «вы задержаны», «гражданин, пройдемте», «прошу следовать за мной», не последовало. Вместо этого чекист достал из планшета простой почтовый конверт без марки и сказал:

– Товарищ Уляхин, это вам. Мне поручено доставить и проконтролировать исполнение.

Разорвав конверт, летчик вытащил из него сложенный вдвое листок бумаги, на котором неровным шрифтом пишущей машинки было напечатано: