Гроза пустошей (СИ)

Хаир - город куртизанок всех полов, крепость амбры, мускуса и гранатов. Весь он - обманчивый маяк для тех, кто надеется разгадать все тайны, а вместо этого попадает в капкан. Из Хаира множество экспедиций отправляется в искажения за наживой, но никто не возвращается обратно. Город страстей, запретной красоты, единственная в своем роде крепость гедонистов, живущих бок о бок с горе-учеными и отпетыми головорезами. Город поисков и несбыточных надежд на роскошь.

Перед нами возвышался финальный пункт затянувшегося путешествия, и это вызывало странные чувства. Ястреб Джек и Хайки помалкивали, глядя на крепкую преграду из камня, отделявшую Хаир от пустыни. Тушкан, которого мутант посадил за пазуху, любопытно озирался.

Здесь царил принцип замка, которого и в помине не было в Балхе, просто вываленном на плато у ног старых божеств, будто горка разноцветных фантиков. Хаир демонстрировал неприступность издалека, покалывал острыми зубцами ясные небеса пустыни. Алый каменный гранат посреди лабиринта из глубоких арыков, прорезающих поля.

Лучшие инженеры древности изначально поработали над этой системой, пока она не пришла упадок в век поездов и всемирной торговли, но сейчас орошение водой из источников города снова вернулось, как и сложная работа инженеров. Странно, но люди способны достигнуть одного и того же результата массой способов, и не всегда самый технологичный наиболее эффективен.

Хаир был самым крупным городом пустошей, сохранившим дух противостояния между людским поселением и бесконечными безжизненными равнинами, эту оппозицию, которая давно стерлась в мелких стоянках вроде Стилпорта, где единственным центром цивилизации стал небольшой кабак Уоррена. Никому в Стилпорте и в голову бы не пришло возводить стены - все равно их вскоре разрушат не бензоманьяки, так какие-нибудь культисты. Стены сами по себе становились поводом их сломать или испортить. В пустошах главная вещь – это мобильность, способность тут же вскочить на свою тачку, ящерицу, верблюда или черт знает что еще и немедленно скрыться. Хаир же высокомерно доверял своим оградам, алому кольцу высоких стен.

- Чиллиз, а мы правда должны отдать таблички? – Хайки вздохнула. – Рё сказал, мы тогда станем рабовладельцами.

- Подумай сама, мелкая. Если мы их не отдадим, то останемся и без денег, и без головы. Иногда приходится делать неприятные вещи, чтобы не оказаться мертвыми на обочине дороги. Такая вот взрослая мудрость.

- Попали мы с этими табличками. А ведь даже не понять, хорошие там стихи или нет.

Хайки поковыряла ногой грязный коврик на полу машины.

Красные стены Хаира приближались, становясь все выше. Ястреб Джек поддал скорости, будто соскучился по удобству и многолюдным местам, где ему легко было спрятаться. Сомневаюсь, что он одобрял план Шкуродёра, как и заказчика в целом, но тем быстрее ему хотелось избавиться от бремени. Ему, бункерной крысе, проще было скрываться там, где людской муравейник занят своими делами, а не в одиноких пустошах.

- Слушай, Чиллиз, а ты не думал, что люди не возвращаются из искажений не потому, что умирают, а потому, что не хотят?

- Что ты имеешь в виду?

- Ну, вспомни тот город с летающими разумными облачками, пьющими кофе, и башнями, которые становятся вертящимися ромбами? Если искажения такие же, может, людям неохота возвращаться сюда? Тут же тоска смертная по сравнению со всем, что происходит в живом городе. Если искажения похожи на живой город, то, может, люди сваливают в них и даже не думают возвращаться, чтобы туда не сунулись бандиты Шкуродёра или подручные очередного придурка. Типа, ученые туда едут, видят, как там все устроено, - и напрочь забывают обо всем.

Хайки опять болтала без остановки, выстраивая теорию за теорией, а меня вдруг осенило. Ястреб Джек не читал никакой поэзии, когда мы попали в живой город, - тот просто предоставил нам возможность побыть внутри. Что, если вопрос, меняться внутри города или нет, зависел от самих людей?

Нет, не может быть. Я сам не раз видел, как искажения убивают. Они не спрашивают, а просто превращают людей во что попало, и зачастую на результат даже смотреть противно. Путешественники рассказывали жуткие вещи, спасшись в последнюю минуту.

- Может, и так. Но это как билет в одну сторону. Вроде вопроса о жизни после смерти, который волнует проповедников. Не помрешь - не узнаешь, а я помирать еще не готов. Ты вот готова?

- Ну… Это же самая настоящая тайна. Всем, у кого мозгов больше, чем с кулачок, интересно. Просто мы делаем вид, что это запрещенная зона, чтобы не беспокоиться. И так ведь народу куча перемерла. Может, искажения не всех растворяют? Может, им есть разница, кто туда суется? Одна я бы вряд ли туда полезла, но согласись, Ястреб Джек на редкость ловко управляется. Мне кажется, без него нас бы как раз и превратили в стульчак, тушканчиков или колесо от коляски.

- К чему ты ведешь?

- Я веду к тому, Чиллиз, что Шкуродёр - мерзкая дырка от задницы, - фыркнула она. - Больше ни к чему. Зачем ты вообще у него заказ взял? Даже детям байки о его сушеных шкурах рассказывают.