Гроза северных морей

В руки Рубашникова попала бумажка с черно-белой фотографией. Лицо изображенного на ней человека поразительно напоминало нежданного спасителя, прикрывшего собой одного из его студентов. Склонив голову, профессор долго разглядывал фото, все больше утверждаясь в своих догадках.

– Нет, – твердо заявил он, протягивая листок обратно. – Я никогда не видел этого человека.

Маша, стоявшая за его спиной, хотела что-то сказать, но застыла, прикрыв рот ладошкой. Это ее движение не укрылось от подозрительных глаз Разборова. Качнув тучным телом, он шагнул к девушке и уставился на нее в упор:

– Что-то хотела сказать? Или мне показалось? Видела этого парня? Где? Когда?

Мария беспомощно переводила взгляд с него на профессора и обратно. Она, несомненно, узнала человека с листовки, и Вениамин Михайлович его не мог не узнать. Но он это отрицал. И она хотела поступить так же, но врать никогда не умела. Щеки ее стали пунцовыми. Юрий взял из рук историка лист и громко хмыкнул:

– Э, да по описанию он выше меня на голову и с вот такими здоровенными плечами должен быть. Такого невозможно не заметить. Это факт. Только вот здесь он не пробегал, товарищ майор! Правда, Маша? Если бы он здесь появился, мы бы его увидели непременно. И тут же бы вам сообщили.

Девушка согласно закивала головой.

– А я не тебя спрашиваю! Пока! – развернулся к нему всей тушей главный мент района. – Все внимательно посмотрели сюда! Никто не видел этого преступника? Это тот самый, который размозжил голову своему дружку и чуть не убил следователя. Ну? Я жду ответа!

Поисковики дружно мотали головами.

– Ах так? Ладно.

– Что поделать – не повезло нам, не пробегал он тут, – заявил Юра, делая невинные глаза. – Вернее, наоборот – повезло. Листочек ваш возьмите.

– Оставьте себе, – рыкнул Разборов, обводя столпившийся лагерь грозным взглядом. – Если вдруг встретите – дай вам бог выжить и успеть позвонить нам.

Рубашников закончил писать и поднялся со своего места.

– Товарищ майор, простите, не знаю вашего имени-отчества, – обратился он к милицейскому начальнику. – Подпишите, пожалуйста, акт о пропаже имущества.

– Чего?

– Акваланг у нас пропал. Целый комплект. Ну, когда крокодил лодку перевернул, он из нее выпал, и найти мы его не смогли. Здесь я все подробно описал. Дыхательный аппарат на мне «висит», чтобы списать его – акт нужен…

– Что за бред? – Разборов побагровел. – Какой крокодил? Вы что, меня за дурака держите?

– Мы же вас по этому поводу вызывали, – терпеливо объяснил профессор. – На водолазов наших напал крокодил. Перевернул лодку, утопил оборудование, утащил акваланг. Все остальное мы нашли, а вот дыхательного аппарата нет. А он денег стоит больших. Вот, прочитайте, здесь все написано.

– Ну вы наглый народ – ученые! Дорогостоящее снаряжение пропили, а теперь списать хотите? Ничего лучше не придумали, как на крокодила все свалить? По радио услыхали и решили – вот он, шанс. А майор Разборов, по-вашему, совсем безмозглый, и это дерьмо проглотит и не подавится? Вот что я вам скажу, голубчики! Ошибочка вышла. Нет никакого аллигатора в озере! И не было никогда! Не растут они здесь почему-то. А тот, что якобы из цирка сбежал, уже давно со своими циркачами бабло сшибает по другим районам!

Лишившись камеры, журналист не утратил своей напористости. Услышав такие обвинения во лжи, он поддержал начальника поискового отряда:

– Как это нет крокодила? А кто тогда чуть оператора моего не сожрал? Акула? Да мы его ближе, чем вас, видели! Даже на камеру сняли, только она намокла!

– Пить меньше надо, пресса! – Разборов выдернул из рук историка листки акта. – Тогда крокодилы не будут мерещиться!

– Да все его видели! – не унимался телевизионщик. – Свидетелей – куча!

– Ну, вот что! Хватит! – рассвирепел глава милиции. – Поваляли дурака уже! Это все вы, журналюги, выдумали историю с крокодилами! Я сначала даже сам поверил! Дурачите народ, а он вам верит! Не буду я никаких актов подписывать!

С этими словами он разорвал результаты кропотливого труда профессора, разбросал обрывки и тяжелой поступью отправился к автомобилю. Уже у дверей обернулся:

– И чтобы духу вашего здесь не было! Вон!

31

Никогда Сергей не любил болота. Да и как можно любить липкую тягучую трясину, изо всех сил пытающуюся навредить, удержать, засосать! Павлов уже перепачкался с головы до самых пяток, вымок и был ужасно зол. Отдохнул, называется. В отпуске. Лучше бы просидел все это время в четырех стенах на базе, в обнимку с пузырьком. Так нет же, понесло его по гостям!

Воспоминание о погибшем друге придало дополнительных сил. Проваливаясь по колено в топь, Павлов тыкал впереди себя срезанным шестом, пытаясь нащупать пригодные для ходьбы места. Их было крайне мало, и все они были хлипкими, чавкающими и ненадежными. И как охотникам хочется лазить по таким гиблым местам?