Гроза школьной столовки (СИ)

 Среду ничего интересного не происходит. Шесть уроков, сто пятая переделка сценария на Хэллоуин, Еремин, чтоб ему пусто было. Нашел время шашлыки жевать на природе да с собаками дворовыми тискаться. Хорошо одно, после литературного клуба пошли с Артуром гулять в парк. Вышло в сто крат интереснее, чем с его странными друзьями. Парень оказался на редкость умным и начитанным. Мечтал стать учителем литературы, усиленно готовился к экзаменам. Съели мороженное. Покатались на качелях, посмеялись, обсудили дурных одноклассников, ЕГЭ, мои планы – едва коснулись темы родителей, оказалось, что его воспитывала только тетя. Тут мы похожи: у меня - бабушка, у него – тетя. Это было приятно, впервые почувствовала себя девочкой, а не пацанкой загоняющей парней на дерево камнями да только… скучно? Я ничего не чувствовала, никаких ошпаривающих кипятков. Страстей или хотя бы волнения в крови. Рябин казался мне милым парнем, но не более. Не тянуло ни обнять, ни поцеловать, оттого позволила губами коснуться лишь щеки, стоило попрощаться.

Блин, он же мне нравился, что за ерунда?

С Максом все как-то веселее. С ним даже переписываться весело. Пикировки на расстоянии, конечно, бодрят не так, однако же не дают заскучать и поддаться неведомой тоске. К тому же перед глазами маячит наш идиотский план ночевки в школе, от которого мы никак не отказались. Валентин Арсеньевич меня похоже избегал или действительно был занят. Стоило прийти в библиотеку – вручал пару книжек, затем гнал домой. С ним явно что-то не так. Может он там незаконной продажей сладостей промышляет, а?

Между вторым и четвертым уроком у нас оказалось окно. Инесса Дмитриевна, учительница английского, переводя бабушку через дорогу попала под колеса автобуса, о чем нам трагично сообщил завуч, едва сдерживая смех. Никто не пострадал кроме автобуса, а Инесса Дмитриевна осталась давать показания. Она это любит, кто бы знал, как.

Класс разбрелся по школе с наказом сидеть тихо и готовиться к алгебре, а мы с Аринкой бодрым шагом отправились в столовую. С того момента, как мне сняли запрет туда ходить, прямо второе дыхание открылось. По лестнице спускаемся, обсуждая последнюю серию дорамы «Хороший доктор» о докторе с синдромом аутизма. Глубина чувств, актерская игра, красавчик Чу Сан Ук, улыбку Чжу Вона и все такое прочее, пока взгляд случайно не натыкается на нервно оглядывающегося Рожкова. Блондин щурит глаза, дергается на месте, подпрыгивает, выглядывает из-за угла и быстрым шагом идет в сторону туалетов. Одним движением руки останавливаю словесный поток Сорокиной, кивая на Олега.

- Чего? – удивляется подруга, видя мои хмурые брови и решительный взгляд. – Рожок решил в туалете покурить? Так оно не новость?

- Не-е, моя душа чует скандал. Пошли, посмотрим, чего он нервный такой, - отзываюсь, оглядываясь на всякий случай, спеша вслед за парнем. Осторожно двигаемся в тишине этажа, замечая белую рубашку у двери туалета. Олег стоит растерянный, теребя лямку своей кожаной коричневой сумки. Дважды подносит кулак к двери, но не решается постучать. Одергивает пальцы, проводит по волосам и все заново.

- Чего встал? Не решаешься признать в себе, наконец, женское либидо, Рожок? – гаркаю рядом с парнем, заставляя того от ужаса подпрыгнуть. Кладет ладонь на грудь, выдыхая и как-то с облегчением на нас смотрит, кусая губу, переводя взор с меня на Аринку.

- Ты чего, Рожков? – удивляется Сорокина рядом.

- Блин, девки, уф… - пыхтит, снова глядит на изрядно потрепанную жизнью дверь, из которой внезапно доносится всхлип.

Вздрагиваем.

Один, другой, третий.

- Кто там? – нервно интересуюсь, прижимаясь плечом к стене, сузив взгляд, пока Олег мнется рядом, подзывает нас пальцем с Аринкой, наклоняемся, слыша шепот:

- Машка там. Свиристелова, - взгляд отводит, а Арина удивленно вскидывает брови.

- Не поняла, ты ее до слез довел, что ли?! – возмущается также тихо, однако Рожков только головой качает. Глаза грустные-грустные, впервые на лице главного шута и подхалима Еремина такое серьезное выражение лица. Губу кусает, демонстрируя белый ряд зубов, затем выдыхает решаясь.

- Вчера утром в гардеробной наша святая троица, Кристинка и Ко, пригласила вчера Машку на репетицию вальса на выпускном, якобы ее в команду включили, поставив со мной в пару, - он сводит брови, морща нос и отводит светло-карий взор на стену, колупая пальцем трещину, отдирая краску.

- Так у них по средам нет репетиций, а ты вроде с Летягиной Маринкой танцуешь, - удивляюсь. Я-то знаю, сама курирую этот чертов выпускной, мы же программу и тех, кто выступает курируем с Максом. Пары еще с десятого класса известны, никаких изменений не было, уж я бы знала. Но сейчас глядя в виноватые глаза Олега до меня доходит смысл его слов, и по телу проносится волна ярости. Кулаки, сжимаю, хватая парня за рубашку под вскрик Арины.

- Ты что, Рожок, ошалел совсем от ударов мячом по башке?! – шиплю, трясясь от злости. Вот же урод белобрысый! – В шуточке тупой поучаствовал? Ты что натворил, инфузории переросток?!