Гроза тиранов

– В окрестностях появились оборванцы, многие с оружием. В городе – волнения и смута. Кто-то мутит народ, вспоминая все грехи республики, вольные и невольные. Люмпен поджучивают, обещают свободу и деньги. Да, да – деньги!

Загудели капитаны и полковники. У каждого были мысли, которыми стоило поделиться.

Гарнье цикнул, шум утих. Генерал начал речь. Он цедил слова медленно, сквозь зубы, чтобы дошло до каждого, чтобы проняло, стало понятно, что тут никто с паникерами церемониться не будет.

– Французы не отступают! Я не сдам город, который обещал защищать до последней капли крови! И вы! – он ткнул пальцем в обступивших его офицеров, – должны сделать так, чтобы наш солдат, чтобы каждый ВАШ солдат завтра дрался за двоих!

Генерал отвернулся от замерших в угрюмом молчании командиров.

Сбоку вынырнул адъютант.

– Из города прискакал гонец. Из вашей резиденции сообщают, что туда добрался посланник с Севера.

– К дьяволу!

Полковники по одному отходили к расстеленной на земле карте, присматриваясь к окружающей местности и прикидывая особенности ландшафта. Послышались первые высказывания, офицеры начали обсуждать предстоящий бой.

Адъютант настаивал:

– Посланник говорит, что дело – безотлагательное. Требует личной аудиенции.

Гарнье вспылил:

– Я что – широкозадая маркитантка, которую каждый сержант может тискать и звать к себе?! У меня есть дела поважней, чем читать бредни МакДональда или другого остолопа!

Адъютант протянул шефу серебряную безделушку.

– Гонец просил передать вам это.

Генерал уставился на полученный серебряный перстень, затем прочел надпись на внутренней стороне и усмехнулся:

– Ух ты! Давно пора…

Он обернулся к гудящим вокруг карты офицерам:

– Я покину вас до вечера. К моему возвращению прошу предоставить варианты нашей будущей победы! Вас, полковник, я попрошу провести разведку окрестностей и набросать план завтрашней баталии. И пошлите гонцов в казармы – пускай выдвигаются.

Ухмыляясь, генерал двинулся к засуетившимся гусарам охраны.

Адъютант, устремившийся следом, услышал лишь отголосок довольного мурлыканья:

«Аркольский лев[95] вернулся в свою саванну… Хорошо!»

10

– Отступить? – голос генерала походил на рев разбушевавшегося быка, но на посланника такой тон не произвел нужного впечатления.

Несколько приехавших с генералом высших офицеров обменялись удивленными взглядами – Гарнье редко сбивался на крик.

Невысокий, слегка полноватый, с лысой круглой головой, гонец учтиво выслушал рев главнокомандующего вооруженных сил Римской республики. На бесстрастном лице пробравшегося через неприятельские заслоны посланника не дрогнула ни одна мышца, лишь глаза настороженно сощурились, превратившись в узенькие щёлочки.

– Вас никто не заставляет отступать, мой генерал.

Гарнье поперхнулся:

– А что же вы от меня требуете, черт вас побери?! Что значит, «всеми силами двигаться на север»?

В руке его мелькал истрепанный листок со смазанной печатью и расплывшимися буквами. Это и был доставленный приказ нового главнокомандующего вооруженными силами Франции в Италии Наполеона Бонапарта. И этот приказ тяжело было расценить как-то двояко.

Будь это послание от кого другого, Гарнье порвал бы бумагу и выгнал гонца. Тем более, что приказ был здорово подпорчен водой – курьер напоролся на заставу карбонариев, потерял эскорт и спасся только в трясине болота. Будь послание от другого главнокомандующего, Гарнье бы придрался к размокшей трудночитаемой печати, не узнал бы протянутый, как последний аргумент, перстень. Будь послание от кого другого… Но…

С корсиканцем Гарнье был знаком давно, с Вандеи, где Наполеон, тогда еще капитан, подавлял восстание роялистов. Гарнье уже щеголял поясом батальонного командира, и два птенца революции легко нашли общий язык. Неудивительно, что слухи о том, что новым рулевым деморализованных республиканских сил назначат именно Бонапарта, вселил в Гарнье надежду и в собственный взлет. Он рассчитывал, что корсиканец, выйдя из Франции со свежей армией, окажет поддержку своему старинному приятелю: пришлет десант или отправит на выручку пару корпусов.

Вместо этого, Бонапарт требовал всеми силами двигаться ему навстречу, обеспечивая прикрытие правого фланга разворачивавшегося фронта.

– У вас странный акцент? Каково ваше звание, кстати?

– Я – капитан, месье. И я – корсиканец, как и Бонапарт, так что удивляться акценту нечего.

Генерал, чьи мысли витали далеко отсюда, покачал головой:

– Гражданин… Не месье – гражданин. Оставьте свои пережитки… – он вздохнул. – Корсика… Это многое объясняет.

Гарнье просчитывал варианты.