Гроза Византии

Старик был в нерешительности. Он взглядывал то на внучку, то на так неожиданно появившегося в этом уголке юношу. И тот, и другая с мольбою смотрели на него, ожидая решительного ответа. Лука боролся. Он и желал спасти незнакомца, и в то же время боялся, чтобы не пришлось самому пострадать из-за этого. Последнее чувство пересилило.

– Нет, – проговорил он, опуская глаза в землю, – не могу я это сделать, я сам не свой… Из милости только позволяют мне жить здесь, и, если я навлеку на себя гнев куропалата, мне придется плохо… Уходи ты, я не буду тебя задерживать, но и не надейся, чтобы я спас тебя…

От чего -я даже не знаю…

– Лука! – воскликнула Ирина. – Ты отказываешь ему…

– Мне нечего больше сделать… Уходи же, друг, и я никому не скажу, что ты здесь был…

Юноша тяжело вздохнул. Он по тону старика видел, что ему нечего ожидать помощи.

– Постой, Лука, – снова заговорила Ирина, – ты гонишь его, пусть так…

Но он, может быть, голоден… Позволь же мне накормить его. Тогда уже пусть он идет… Так, ведь, Лука? Я вижу, ты согласен, да? Пойдем же, незнакомец, в нашу хижину и стань хотя бы ненадолго нашим гостем… Знай, что в гостеприимстве славяне не отказывают даже заклятым врагам…

– Славяне? Славяне – вы? – воскликнул юноша с удивлением.

– Да!… Ну и что?

– Сами боги привели меня сюда… Ты, милая девушка, и ты, старик, знайте: я тоже славянин!…

– Славянин? – воскликнул Лука. – Ты?

– Я…

– Откуда, откуда, скажи скорей?…

– С Днепра, старик…

– Из-под Киева?

– Да…

– Вот, видишь, дед, а ты хотел ему отказать в помощи, – торжествующе проговорила Ирина. – Пойдем же! Я не знаю, как тебя зовут?

– Изок… По времени, когда я родился…

– Ну, вот…

А меня зовут – Ирина, его – дед Лука…

– Таких имен нет на Днепре…

– Ты прав…

Но прежде он назывался по другому…

Не Лукой… Так, ведь, дед?

– Да, да… Но поди же приготовь ему трапезу, дитя…

А мы подумаем, что можно будет сделать…

Ирина скрылась в лачуге. Лука и Изок остались одни на поляне.

– Сядь, ты устал, – сказал Лука, указывая на камень. – Скажи, как ты попал сюда?… Откуда ты?…

– Я скажу тебе, старик, делай, как хочешь…

Я бежал из темницы…

Лука задрожал.

– Из дворцовой темницы… Как ты попал в нее?…

– Я захвачен был два года тому назад в плен и продан сюда в рабство. – Но кто же захватил тебя?

– Вблизи от того места, где наш Днепр впадает в море, основаны теперь греческие города… Около одного из них и захватили меня.

– А как ты к нам попал? Я помню, еще на родине я слышал об этих городах, но они никогда не воевали с днепровскими родами…

– Это было при тебе, если только ты – действительно славянин…

Теперь на Днепре все не то…

– А что?

– Все изменилось… В Киеве есть князья, которым все приднепровские роды платят дань и дают в их дружины своих сынов…

– Князья…

Вот диво! Но кто они!…

– Варяжские витязи… Аскольд и Дир – так их зовут на Днепре… Они пришли к нам с Ильменя и прогнали хазар…

За это поляне и признали их своими князьями…

– Так, так… И лучше стало жить на Днепре?

– Еще бы! Явилась правда…

Всякий стал знать, где и у кого искать защиты…

В это время только что завязавшийся разговор перебило появление Ирины.

– Иди, Изок, сюда, – крикнула девушка. – Ты расскажешь дедушке все, что захочешь рассказать, а теперь подкрепи свои силы…

– Иди, и я пойду с тобою, но прежде скажи мне, что я могу для тебя сделать?

– Укрой меня, умоляю тебя, укрой, если будет погоня…

Не выдай! Укроешь?

– Попробую…

Только бы удалось… Пока отдыхай. Ирина была права, когда сказала, что славяне никому не отказывали в гостеприимстве.

– И в помощи, Лука, – дополнила девушка, – особенно своим…

Они скрылись в хижине.

Сумрак наступающего вечера быстро сменился мглою ночи.

Все затихло, откуда-то издалека доносился лай сторожевых собак.

Даже гром и гул всемирного города стал тише.

Ночь наступила.

4. ДРЕВНЯЯ ВИЗАНТИЯ

Тот шумный город, в тихом и скромном уголке которого мы только что познакомились с стариком Лукой, его внучкой Ириной и молодым варваром Изоком, в описываемое нами время достиг высшего своего великолепия и даже затмил собой в этом отношении Рим, переживавший уже период упадка. Византия же все украшалась и украшалась.

Целые пять веков скапливались здесь, по воле ее владык, богатства всего мира, и эти богатства являлись не чьим-либо личным достоянием, но собственностью этой новой столицы уже не древнего, а нового мира.

Она была столицей, волшебной по своему великолепию, могущественной по своему положению, как средоточие торговли Европы, Азии и Африки, и глубоко испорченной по своим нравам.

Сказочное великолепие Востока сменило в Византии утонченную роскошь Запада.

Но не всегда Византия была так великолепна.

За пять веков до начала нашего рассказа это был жалкий городишко и даже не городишко, а просто большой поселок, жители которого постоянно трепетали за свою участь, так как каждый день, каждый час, каждую минуту жизнь их висела на волоске.