Грозная дружина

Так думалось Ермаку, и сердце его закипало новой удалью в груди, и бодро, с поднятой гордо головой, с орлиным взором, прожигающим даль, шел он вперед во главе своей дружины.

А туман все рассеивался, все таял. Все заметнее и сильней. Все ближе и ближе краснели кровавые точки костров татарских.

Вскоре заметили и в неприятельском стане приближение Ермака. Всколыхнулась рать Мамет-Кула. Забегали пешие, замелькали конные татары. Говор и шум лагеря наполнили ложбину.

И вот вся эта черная лавина с грохотом, гиканьем и гвалтом помчалась навстречу казакам.

- Стой, братцы! - внезапно останавливаясь крикнул Ермак, - ни шагу дале! Батя, служи краткий молебен! - обратился он к священнику, бесстрашно следовавшему среди воинов с крестом в руке, и первый обнажил свою черную кудрявую голову. Вмиг полетели шапки и с других казацких голов.

- Господи!.. Даждь победу и одоление!.. - задребезжал среди голых утесов и темной тайги старческий, слабый голос.

И там, где до сих пор бродили идолопоклонники-инородцы да мусульмане-татары, впервые осветила горы, леса и воды речные тихая христианская молитва.

- Ну, а теперь, - по окончании ее, накрывая голову шапкой, обратился к своей дружине Ермак, - Господь вам в помощь, братцы!.. Рубись с именем Божиим на устах - и гибель понесем поганым!..

Сказал, и первый бросился вперед навстречу приближающейся Мамет-Куловой рати... Сшиблись враги... Закипела жестокая битва... На каждого из казаков приходилось двадцать, а то и тридцать человек татар. Стрелы и копья, ловко направляемые руками дикарей, вонзались то и дело в ряды казачьей дружины... Им отвечали порохом и свинцом из пищалей и пушек скорострельных. Там и сям валились воины Мамет-Кула, как подкошенные секирой дубы. Свинец и порох делали свое дело. Но вот кое-где сраженный меткою стрелою повалился и мертвый казак, за ним другой... третий... Еще и еще... Закипело Ермаково сердце... Видит Ермак: пока заряжают пищали да ручницы казаки, неприятельские стрелы так и косят ее ряды.

- В рукопашную, братцы! - прогремел могучим богатырским кликом голос атамана и, выхватив из-за пояса тяжелый бердыш, он ринулся вперед, в самую чащу, откуда так и сыпались стрелы на удалые головы казаков.

- За атаманом, молодцы!.. Господь не выдаст!.. Бей нехристей!.. вторил ему голос Кольца на всю ложбину.

И грозная дружина по этому призыву любимых вождей вонзилась в самую густую орду татар, где взбешенные враги ждали их с пиками и ножами.

Точно во сне, опьяненный кровью, ошеломленный шумом сечи, махал своим острым чеканом князь Алексей. Вокруг его стоном стонала битва, валились раненые и мертвые воины-инородцы, ножи и сабли скрещивались со звоном, кровь лилась рекою. Вопли "Алла!" покрывались могучим криком "С нами Бог!". И всюду мелькало побледневшее от возбуждения, чудно преобразившееся лицо красавца-атамана, ни на минуту не перестававшего крошить своей турецкой саблей обезумевшего врага.

Ермака видел Алексей, но лица своего названного брата еще не встретил в пылу битвы.

- Где Мещеряк? Где Матюша? - невольно вихрем пронеслось в мыслях князя.

Он повел взором в сторону и... в самом пекле боя увидел Мещеряка. Молодой казак был окружен целой толпою озверевших от боя остяков, уже занесших над ним свои кривые ножи и пики.

В одну минуту Алексей был подле, ловким ударом чекана раздробил череп ближайшему иноверцы, за ним другому. Третий кинулся сам на Алешу, взмахнул огромным копьем, но тут же выпустил его из рук, сраженный ударом сабли подоспевшего к ним Никиты Пана.

- Расквитались, князенька! - успел только хрипло выкрикнуть молодой есаул и снова исчез среди напиравших со всех сторон воинов Мамет-Кула.

- Это он про дядьку... Его загубил, мне спас жизнь, - вихрем пронеслось в мозгу Алеши. - Спасибо ему! - и, желая еще раз повидать Никиту, глянул вперед. Но вместо Пана пред ним уже стоял молодой остяк высокого роста, поджидавший в стороне его приближения с копьем в руке.

Что-то знакомое мелькнуло в лице этого дикаря Алексею. Он сразу не мог сообразить, где видел эти быстрые, маленькие глазки, это широкоскулое, желтое, худое лицо. Но что-то оскорбительное, гадкое показалось ему в этом лице, в этих глазах, выжидающе и нагло смотревших ему прямо в очи.

- Ишь, зеньки выпучил, поганый, - мысленно выбранился князь и тут же невольно вскрикнул от ужаса и душевной боли: молодой казак, опережая его, бросился к остяку с поднятым мечом, дымившимся от крови; тот стремительно поднял копье и, прежде чем казак успел крикнуть, всадил оружие в сердце несчастного. Не помня себя ринулся на остяка Алеша. Но точно из-под земли выросли два огромных киргиза перед ним. Один из них казался настоящим великаном. Обилие золотых украшений на одежде, с горностаевой опушкой колпак и острая сабля (в то время как другие были вооружены копьями и стрелами) выделяли сразу из всей орды татарского богатыря.

- Царевич Мамет-Кул! - вихрем пронеслось в мыслях Алеши. - Ежели убить этого, победа за нами...

И он сам ринулся вперед навстречу татарскому вождю.